— И рискнуть разоблачить наших союзников среди вашего вида? — не согласилась Амалия. — Ваше начальство скрывает свою личность не просто так, Вайят Трумен. Секретность необходима для нашего дальнейшего успеха в борьбе с темными расами. Вы, как никто другой, знаете, насколько это важно. Генералов не сдают, если вместо них можно пожертвовать капитаном.
Я разозлилась, сжав руки так сильно, что у меня заныли запястья. — Ни за что, черт возьми, Руфус не будет отвечать за это. Ни за что. Уолкины погибли из-за меня, и больше никто не виноват.
— Возможно, — сказал Дженнер. — Но для Собрания старейшин ваша фигура ничтожна.
Вайят схватил меня за талию прежде, чем я успела замахнуться на Дженнера. Я боролась с его хваткой, мой гнев вспыхнул, как пламя. Хотелось обхватить шею этого высокомерного ублюдка и придушить его. Не потому что он назвал меня ничтожеством — в моей жизни меня называли и похуже — а из-за его монотонного, безразличного тона голоса. Как будто это всего лишь очередное поручение, а не человеческая жизнь на кону.
Дженнер изогнул тонкую, идеально очерченную бровь, глядя на меня. — А ты буйная, да?
— Это моя спокойная сторона, — огрызнулась я.
— Я уже пыталась спорить, — добавила Кисмет. Её голос, обычно такой властный, был смешан в равной степени с гневом и смирением. — Начальство не отвечает на мои звонки, а Совет фейри поддерживает решение Собрания.
— И каково же решение? — спросил Вайат.
— Самое раннее, когда его выпишут из больницы, понедельник, — ответила Амалия, вставая, чтобы присоединиться к Дженнеру. Эти двое, высокие, уверенные в себе и сильные, заполнили собой всю комнату для посетителей. — После этого Руфус Сент-Джеймс предстанет перед Собранием, чтобы принять наказание.
— Что за наказание?
Кисмет фыркнула: — Они хотят сделать из него козла отпущения, чтобы мы никогда не забывали, что происходит, когда мы, триады, пересекаем любую линию, которую Совет фейри решит провести на песке.
Глаза Амалии сверкнули кобальтом. — Не забывай свое место, дитя. Союз между людьми и Светлыми — единственное, что позволяет вашему виду продолжать контролировать этот мир. Последние отношения были в лучшем случае весьма шаткими. Не позволяйте жизни этого человека стать толчком к распаду этих союзов.
— Это что, угроза? — прорычал Вайят. Ярость пульсировала вокруг него, как физический объект.
— Всего лишь наблюдение.
— Чушь собачья, — возмутилась я, вырываясь из рук Вайята. Три дня. Три гребаных дня. Снова! Может быть, я ношу табличку?
Я не двинулась с места, просто стояла в центре маленькой комнаты, и все взгляды устремились на меня. Даже несмотря на то, что аватар Амалии возвышался надо мной на полфута, она не пугала меня. Просто ещё больше злила. — Ты разыгрываешь из себя друга, чтобы заставить наше начальство согласиться на любую жертву, а потом угрожаешь отнять свою дружбу, когда мы называем вещи своими именами. Так что, чушь собачья. Это была настоящая угроза.