– Зеленая, – автоматически проговорила она.
– Я про марку спрашиваю.
– Не знаю. – На глаза начальницы навернулись слезы.
– Отведи обоих к остальным, – скомандовал Гуров омоновцу, а затем связался с Крячко: – Стас, выяснил, где комната электрика находится?
– Спускайся в подвал, там встречу и провожу, – ответил Станислав.
Возле комнаты, в которой обычно находился электрик, стояли двое омоновцев. Внутри нее камера видеонаблюдения отсутствовала, и узнать, находится ли там кто-нибудь, возможности не было. Лев почти не сомневался в том, что Сидорчука там нет, однако окончательно такой вариант исключать не стал. Судя по осведомленности начальницы отдела кадров, та могла даже не предполагать, когда приходил или уходил с работы украинец. Он решил перестраховаться и приказал омоновцам выбивать дверь.
– Фу, Лева, как грубо! – остановил бойцов Крячко и достал из кармана ключ. – Можно же и без ментовских замашек обойтись.
Стас открыл дверь и чуть толкнул ее вперед, пропуская внутрь омоновцев. Через пару мгновений от них послышался сигнал «чисто!», и Гуров вызвал криминалистов, подъехавших к театрально-концертному залу чуть позже групп захвата. А первое, что он увидел, войдя в мастерскую электрика, была надпись на стене, написанная ярко-красной краской: «желание каждый влечение стать».
– О как! – восхитился за его спиной Крячко. – Наш пострел везде поспел. А где труп?
– Ничего руками не трогать и не топтаться! – на всякий случай предупредил Гуров, хотя омоновцы и так стояли как вкопанные.
Не двигаясь с места, он осмотрелся по сторонам. Каморка у электрика была не слишком большая: метров пятнадцать по площади. Слева от входа были два одежных шкафчика из фанеры, следом за ними стоял старый письменный стол с новым электрическим чайником на нем. Над столом, вплоть до самого угла, висели настенные шкафчики, все закрытые на навесные замки, а у дальней стены стоял большой верстак с тисками. У противоположной стены стояли еще три высоких шкафа, так же запертые на замки, а рядом с ними был большой ящик, доверху заполненный мотками проводов. Но самое интересное располагалось точно на пересечении диагоналей комнаты: прямо на полу лежала простреленная и проржавевшая фашистская каска, на которой была наклеена фотография какой-то женщины, а поверх фотографии желтым фломастером был нарисован аляповатый человечек с поднятыми вверх руками, образующими полукруг, и кружочком головы, находящейся отдельно от тела.
– А при чем тут Анна Герман? – удивленно протянул Станислав, всматривающийся в посторонние предметы на полу.