Как ни странно, она не опьянела после бутылки водки и лишь победоносно поглядывала на нас — вульгарная, наглая и по-своему манкая. Когда же наша гостья принялась за коньяк, бабушка сделала ей замечание, а Алиса, закурив, пустила ей струю дыма в лицо и послала матом по известному адресу. День рождения перерастал в скандал. Я велела Алёше проводить Алису до стоянки такси возле дома и заплатить таксисту, попросив отвезти нашу гостью домой. Но едва захлопнулась за ними дверь, как гости разом вскочили с мест.
— Остановите Алёшу! — закричала однокурсница сына Катя. — Она же в койку его повела!
— Она у него в брюках, как потаскушка, шарилась! — возмутился бдительный очкарик Слава.
— Неужели вы всерьёз полагаете, — насмешливо сказала бабушка, — что наш Алёша польстится на столь вульгарную особь?
Польстился. Явился домой лишь под утро, соврав, что, проводив Алису до дома, опоздал на метро. Ну и так далее... Мы с бабушкой по наивности ни о чём не догадывались, но Алёшу как подменили. Он опустился, перестал ходить на занятия, а через два месяца ушёл из дома, крикнув в бешенстве нам с бабушкой: «Я никогда не прощу вас за то, что вы сделали с Алисой!» А что мы сделали?
Лишь через год мы случайно узнали от знакомых: Алиса вскоре бросила Алёшку ради богатого «папика», но сочинила при этом трогательную историю: мол, Алёша — её первая и последняя любовь, а только надо расстаться, потому что его мать пригрозила облить её серной кислотой, а бабушка насильно отвела на аборт, когда она ждала ребёнка от любимого Алёши. Существовала и иная версия: будто мы с бабушкой долго и тупо били её в переулке, пока у бедняжки не случился выкидыш. Она даже демонстрировала Алексею синяки, полученные в ту пору от «папика». Алиса была патологически лжива.
Я рвалась объяснить Алёше, что всё это наглая, бесстыдная ложь. Но бабушка сказала: «Молчи. Ночная кукушка всегда дневную перекукует, и Алёша пока не поверит ничему». Вся эта история так подкосила бабушку, что она съёжилась, сгорбилась, а через два года умерла от обширного инфаркта. Алёша даже на похороны не пришёл. Правда, он, оказывается, не знал о смерти бабушки, оборвав все связи с «убийцами» своего ребёнка. Только на третий день после похорон он, запыхавшись, примчался домой, крикнув в дверях: «Это правда, что бабушка умерла?» И заплакал, обнимая меня: «Мама, бабулечка, простите меня!»
Мы сидели, обнявшись, в тишине нашей опустевшей с уходом бабушки квартиры, как вдруг позвонила Алиса, чтобы по-соседски выразить соболезнование.
— Что ж ты, соседка, забыла про нас? — сказала я, включив громкую связь. — Мы с тобой два года не виделись и не общались. В первый раз за два года слышу твой голос, и ты, заметь, позвонила сама.