— Ваша спина, лэрди…
Валерия даже вздрогнула, до того хрипло и низко звучал его голос — она еле разбирала слова.
— Что?
— Стена… каменная.
— Угу …
Вместо мозгов в голове плескался густой розовый сироп с блёстками. Ей было так хорошо! И Бьёрн, горячий и сильный, удобно придерживал за попу и так осторожно прижимал к себе. Она готова была мурлыкать. Хотелось тереться о большое плечо, а ещё лучше затащить мужчину в постель, обнять его руками и ногами, удобно устраиваясь на роскошной груди… Ах, если бы в комнате не было Дорис…
— Дорис! — пискнула, мигом приходя в сознание. Если она проснулась…
Валерия забарахталась, пытаясь соскользнуть вниз. Но мужчина ещё был внутри нее и держал крепко.
— При чем тут служанка?! — рыкнул недовольно.
— Она думает, что ты… Вы меня насилуете! Она не должна нас слышать… ой!
Ее просто бросили на пол! Резко отстранившись, мужчина освободил ее от себя и разжал руки! Валерия стекла по твердокаменному телу, чудом устояв на ногах. Дверь скрипнула и, нимало не заботясь о тишине, лэрд вылетел из купальни.
— Вас могла бы отодрать на этой кровати рота солдат, — рявкнул, оборачиваясь у самого выхода, — а драгоценная Дорис продолжила бы спать без задних ног!
Хлопок двери чуть не снёс ударной волной.
— Моя госпожа, — взвизгнули из за ширмы, — что… что случилось?
Дорис заспанным приведением материализовалась рядом.
— Я слышала голос лэрда!
— Сладких снов заходил пожелать, — буркнула Валерия. Служанка испуганно охнула, осмотрела ее с ног до головы но, чудным образом, Его Медвежество оставил пеньюар почти целым.
— Ох, а почему Вы такая растрепанная?
Несколько мгновений рассматривая закрытую дверь, она все же развернулась и поплелась к кровати. По бёдрам теплым ручейком сочилась сперма.
— Спала плохо, — фыркнула, забираясь под одеяло, — один псих мешал…
— Кто мешал? Ох, ложитесь, госпожа. Все-таки я спою Вам песенку, вмиг уснете.
И женщина сладко зевнула.
* * *
— Бутыль лучшего гротса и мяса, живо! — рявкнул на сонного стражника. С рассветом он вытащит этого мальчишку на тренировку и будет гонять до тех пор, пока не вобьет в белобрысую голову мысль о том, что спать на посту — плохо. Совершенно распустились! Что стража, что слуги, что эта… эта…
Ворвавшись в свою комнату, он рывком дёрнул к себе кресло. Подлокотник затрещали под пальцами, а левое плечо кольнуло едва заметной болью. Укусила его! Набросилась, отволокла в купальню, сама прыгнула в руки и кончила два раза. Но перед этим… Губы укололо крохотными иголочками. Перед этим поцеловала. Обожгла неожиданной и неумелой лаской, которую и он испытывал едва ли несколько раз…