Тамара сидела, как громом поражённая. Она не понимала, что от неё хотят. Обвинять других было неправильным. Обвинить себя – тоже. Но что тогда остаётся? Эти сумасшедшие психики сами не знают, чего хотят, – думала женщина. Происходящее казалось сном, бредом, но картина того, как она умирает… Как никто не приходит к ней на могилу… Как мир тут же забывает о её существование… Всё это заставляло относиться серьёзно к происходящему.
– По телу вам сказать нечего. Не считая обвинений, – подвёл черту Сап. – Переходим к следующему пункту. Второй пункт – здоровье, оно связано с телом, думаю, там вердикт такой же. Или вам есть, что сказать по здоровью?
– Да, расскажите, как угробили его, – усмехнулся Люстий.
– Плохое у меня здоровье.
– Мы знаем.
– Не всем повезло. У меня плохие гены.
– Вы серьёзно? – Люстий аж подался вперёд, – После всего услышанного, когда на кону ваше посмертие, вы продолжаете цепляться за нытьё и обвинения других? Смотрите!
Люстий щёлкнул пальцами, показывая роддом. С удивлением Тамара узнала собственную мать. Лет на тридцать моложе.
– У вас очень здоровая дочка родилась, – сказал врач.
Изображение на этом моменте остановилось.
– Видите? Вам с рождения дали хорошее, полное здоровья тело. И что в итоге? Очень плохо, Тамарочка, очень плохо. Боюсь, вам некого винить, кроме себя за то, что вы так рано умерли.
Тамаре было что сказать по этому поводу. Но она боялась. Боялась обвинить отца, который пил и из-за него была напряженная атмосфера в доме. Боялась обвинить мать, которая кормила её всякой дрянью и пропадала на работе, когда отец ушёл. Боялась обвинить строгих школьных учителей, которые ставили ей плохие отметки. Боялась обвинить подлых школьных друзей, которые наглядно дали понять, что никому нельзя доверять.
– Мы видим ваши мысли, Тамарочка, – грустно улыбнулся Люстий, – Все до единой. Видим вас насквозь. Смотрите.
Картинки замелькали, показывая детство Тамары. Как она орёт на мать и требует внимания. Как требует сладостей и булок. Как и слушать не хочет, что кушать надо что-то более нормальное. Как её мать, работая на тяжёлой работе, покупает то, на что едва хватает средств. Как она сама ест через раз, чтобы накормить дочь.
Тамара никогда не думала о матери в таком ключе. Она считала её мелочной сукой, заморившей отца, ненавидящей её, единственную дочь. Сумасшедшая старуха, только так и думала Тамара в последние годы про мать. Абьюзерша, которая сломала ей жизнь.
И эта абьюзерша сама недоедала, чтобы накормить её, Тамару. На женщину это произвело такое впечатление, что она и не заметила, как Люстий и Сап перешли к следующему пункту.