Хаара опустила взгляд, не желая показать того, что она задета сказанным и высвободила руку. Мужчина на мгновение пожалел, что вспылил, но извиняться не торопился.
— Что у тебя на уме?
— Ничего дельного, Карлайл. Ты прав… я никто и звать меня никак, я не достойна своей благородной фамилии, я не участвовала в войне, не делала ничего такого, за что меня можно было бы уважать. Я только сжималась в страхе и жалость к себе… даже теперь… — на глазах девушки навернулись слёзы, но она сдержала их, чувствуя, что не простит себя, если расплачется, — ты ненавидишь меня за слабость, и я тоже себя ненавижу… никто не пошёл бы за мной, я понимала это всегда и.… меня внутри терзали чувства. Я могла бы остаться в нашей деревне и жить дальше, сделать вид, что всегда жила так, что всё хорошо, всё так, как должно быть, и мои дети бы никогда не узнали, что за кровь в них течёт. Но я почему-то решила представить себя спасительницей, воинственной девой, что обязана отомстить. Не хочу просто жить, зная, что моего брата зарезали, как пса, что человек, сидящий сейчас на троне, этот выродок обстоятельств мнит себя настоящим королём. Его должны были казнить без всякого суда, а вместо этого возвысили, будто он заслужил эту страну, будто он что-то сделал для неё.
— Уже ничего не изменить, Хизер…твоего брата не вернуть. Акт Лонгрена был спланирован заранее. На его сторону встало много влиятельных людей. Выходит, что их доверие покупается не только силой, но и деньгами. Прискорбно, но это так. А тебе нечего им предложить.
— Я знаю. Иландар уже не воскреснет, но…
— Нет. У тебя нет причин умирать за то, что уже мертво. Отпусти всё, оставь… Подумай хорошо о том, что даже добившись желаемого, ты не сможешь пойти дальше. У тебя нет поддержки ни во дворце, ни в народе. Если начнётся война за престол, погибнут невинные.
— Этого не случится, Карлайл. Даже если я совершу ошибку, обещаю… никто не умрёт, кроме меня. Иначе какой смысл в том, что я выжила? Если не попытаюсь, то… не прощу себя.
— Я спас тебя для того, чтобы ты жила…
— И я живу. Буду жить ровно столько, сколько мне отведено и не днём дольше.
— К счастью нам неведом наш срок. Я не позволю тебе совершить глупость и погубить свою жизнь. Я не испытываю ненависти к тебе и прощу тебя, если ты возненавидишь меня. У тебя есть право жить мирно и спокойно…пользуйся этим правом, Хизер.
Девушка взглянула на мужчину, лицо которого теперь отражало муку. Он пытался смягчиться, и всё-таки гнев стремился подавить его существо. Карлайл многие годы сдерживал его, не позволял вырваться наружу и сказать всё то, что мужчина на самом деле думал. Однако что бы он уже ни сказал, Хаара всё для себя решила. Её трясло, и она уже не понимала от чего. Девушке казалось, что её предали. Во всём мире не сыскалось бы человека, что разделил бы её горе, что понял бы её и поддержал. «Какой смысл беречь мою жизнь, коли она такая жалкая, что даже близкий друг меня презирает?»