— Мы как раз сегодня из-за твоей сестры окончательно с ним поругались, так что мой парень больше для меня не проблема, — солгала я с ледяными щеками, не покраснев.
— Ну вот! Утрешь ему нос, если соврешь, что едешь с новым парнем. А маме с бабушкой скажи правду. Я, кажется, ничего такого не сделал, чтобы быть в их глазах плохим.
— Кузьма, ты же понимаешь…
Он хлопнул себя по потертым коленкам.
— Ну скажи и им, что я твой парень. Какая проблема, Даш? Тебе не три года. Ну не надо из-за дури моей сестры лишать себя моря. Даш, я терпеть не могу говорить про деньги, но ты ведь должна понимать, что тебе подобный отпуск не по карману. И ты не та, кто будет искать спонсора. Я просто находка для тебя…
— А для твоей девушки я тоже находка? — перебила я зло. — Ей ты скажешь, что едешь с сестрой? И она не узнает правду?
— А с чего ты решила, что у меня есть девушка?
Что смотрит? Ждет ответа?
— А то нет, — почти хохотнула я. Почти. Губы почему-то тряслись.
— Даш, у меня их несколько. И я ни одной ничего не обещал. И не брал обещаний с них. Так что никто из тебя куклу вуду не сделает и порчу не нашлет.
Я сжала губы, чтобы не тряслись так сильно.
— Я не хочу ехать, — повторила я твердо. Мне так казалось. Мне хотелось в это верить.
— Сказал же, что ты дура, сказал?
Кузьма уже вышел из-за стола. И стоял напротив, глядя на меня сбоку, и стол не скрывал от него моих подпрыгивающих коленок.
— Даш, а какого хрена ты тогда пустила меня в дом? Если я такой козел, то прямо сейчас воспользуюсь тобой, разве нет?
Я стиснула пальцами коленки. Они замерли. Как и мое дыхание.
— Ты не такой, — пробормотала я, глядя на свои пальцы и одинокое бабушкино золотое колечко с огромной жемчужиной на среднем пальце.
— Тогда почему ты не едешь со мной к хорватам?
Кузьма, возвышаясь надо мной, дышал мне в затылок, и шея медленно, но верно покрывалась испариной.
— Потому что я не хочу быть одна на пляже… — еле проговорила я.
— Я сниму для тебя велосипед. Будешь ехать рядом, пока я бегу. Только в этом проблема?
Я молчала.
— Даша, помнишь, как вы с Таськой делали мне иглоукалывание соломинками, вытащенными из маминой салфетки?
Я кивнула.
— Мне было больно, но я молчал. Сейчас мне больно от твоего недоверия, но я молчать не буду. Я говорю тебе это прямо. Мне больно, что ты швыряет мне в лицо мой подарок. Я тебе ничего плохого не сделал. Ну…
Что "ну"? Ну что "ну"? У меня аж слезы на глазах навернулись, и я зажмурилась.
— Хорошо, я поеду с тобой.
Он сразу сделал шаг от меня и вернулся на стул.
— Багаж у нас куплен, но чемодан не бери. Купим на месте и заполним бутылками, — Кузьма хохотнул. — У меня есть запасной походный рюкзак. Завтра заедем ко мне по дороге, и я его тебе отдам. Пять кило одежды. Больше нельзя. Кроссовки, сандалии, шорты, майка. Даже кофта не понадобится. Если только в самолет. Крем купим на месте. В общем, все по-простому. У нас даже билеты в экономе…