— Сто восемьдесят, не хочешь? Со всеми судебными выплатами. Стива в Сакраменто поймали недавно, да и меня почти что тоже пару месяцев назад. Стою на светофоре на выезде с трассы, решила музыку сменить на Айфоне. Выбираю альбом и чувствую, как моё правое ухо гореть начинает. Поднимаю глаза, а на соседней полосе стоит полицейская машина, и шериф уже шею сломал, пытаясь увидеть, что у меня в руках. Слава Богу, у меня телефон на кресле лежал почти у самой дверцы. Я улыбнулась шерифу и вцепилась в руль. Я потом глаза скосила, следя в зеркало, поедет он за мной или нет. Сердце, думала, выскочит. Меня за пять лет ещё ни разу не останавливали.
— Счастливая, значит. Гоняешь, как чокнутая, и хоть бы хны… А меня просто так поймали. Я всё пыталась её уломать отпустить меня, но разве бабу разжалобишь — мы же ненавидим друг друга. Она ещё в довершение всего афроамериканка была.
— Говори — чёрная, к чёрту политкорректность.
— Не, я к ним нормально отношусь. У меня училка по английскому классная была. Потом… Ну их культура даже интересна. Та же Кванза. Жаль, что мы в этом году не сходили послушать их барабаны.
— Сдались тебе эти барабаны! Один раз послушать достаточно. Я тоже к ним нормально отношусь. Я вообще ко всем нормально отношусь. Только дружить я с ними не собираюсь, у меня химии с ними нет и не будет. Они другие, и всё тут, но это, конечно, не повод загонять их вновь в конец автобусов. А праздник их глупый… Ну, может, в шестидесятые, когда чёрные боролись за свои права, его введение и имело смысл, чтобы доказать, что вместе они сила и могут победить предвзятость белых, а сейчас… Даже они сами забыли, что это праздник урожая и, думаю, считают его африканским Рождеством. Наверное, как и еврейские дети здесь свою Хануку. Я вот помню, как меня маленькой мать привела в библиотеку, а там тётка-клоун рождественские гимны пела под бой барабанов и учила детей, как латкес печь… Жаль ещё индусские огоньки для полного салата не зажгли… В Калифорнии, наверное, зажигают.
— А я не согласна с тобой, — перебила я и выдержала паузу, если вдруг Аманда начнёт возмущаться по-привычке, но она молчала и делала вид, что ей интересно моё продолжение. — Знаешь, я беседовала с одной еврейской мамой, так она сказала, что объясняет ребёнку, что здесь многие верят в Иисуса, поэтому у них есть ёлка, и они дарят друг другу подарки. А у нас есть минора, и мы тоже дарим друг другу подарки…
— То есть детям важны материальные ценности? А? Согласна? Остальное — это уже фетишизм взрослых.
— Неужели ты не чувствуешь духа Рождества? — искренне удивилась я. — Я целый год жду его…