— Говорю же, ничего я не чувствовала к нему.
— Нет, мы ко всем что-то чувствуем. Но когда мы говорим просто «любовь» — это слишком обобщенно. Не просто так умные греки разложили всё по полочкам.
— Тогда, наверное, А… Как её, ну та, будто у матери и ребёнка…
— Агапэ, — подсказала Аманда.
— Ну, да. Мне казалось, что я защищаю его от внешнего мира, как я не смогла защитить свою мать. А может просто гормоны играли…
— И что вдруг случилось с твоими гормонами? Почему ты перестала встречаться с парнями? У вас что-то не так в постели было?
— Да нормально всё было. Наверное, нормально. Ну как у всех… Мне просто никогда это особо не было нужно. Всегда он был инициатором, и никогда — я. Даже радовалась, когда у меня были месячные. Отличная отмазка от секса. Наверное, я обрадовалась, когда он уехал. Вообще я им очень горжусь. Он сумел поступить в хороший колледж, да ещё и грант получил.
— А ко мне ты что испытываешь?
Вопрос был задан простым, будничным тоном, будто Аманда спросила, какая сегодня погода, или какую кофту ей надевать… Ноги мои подкосились, и я была рада, что комната у нас была небольшой, и я смогла сесть в кресло.
— К тебе? — едва слышно переспросила я.
— Ко мне, — спокойно повторила Аманда. — Ты сказала, что любишь меня, когда я только сделала тест, поэтому всю эту беременность пройдёшь со мной. Ты сказала, что любишь, как сестру, но и к сестре любовь может быть разной, если верить грекам. Что ты чувствуешь ко мне? Надеюсь, что не Агапэ… А то иногда мне кажется, что ты мне мать, — это она добавила как-то даже зло.
Я сжала пальцы в замок, не зная, что ответить.
— А, может, я не способна испытывать что-то большее. Может, это моё предназначение…
Я оборвала фразу, потому что не знала, как умно её закончить.
— А вот мне ближе Филиа. Мне хорошо с тобой, спокойно, я могу говорить с тобой на любую тему. Но при этом мне хочется тебя обнять. У меня всю жизнь была повышенная тактильная восприимчивость, а мама никогда этого не понимала. Она не хотела, чтобы я висела на ней прилюдно, а мне просто было необходимо чувствовать её тело рядом. Мне мало говорить. Я, наверное, по темпераменту ближе к южным народам, это у белой расы слишком большое личное пространство. Ты вот тоже дёргаешься, когда я пытаюсь к тебе прижаться, да даже просто взять тебя за руку. Тебе что, противно?
— Нет, просто… Ну это как-то…
— Что? — перебила меня Аманда. — Если бы мы жили среди греков, никто бы не обратил на это внимания, а тут… Ты сразу все переводишь…
— Я перевожу? — я не выдержала и сорвалась на лёгкий крик. — Ты сама назвала это игрой в лесби. Так что, это не игра? Ты действительно…