— Маш, ешь уже, а не болтай! — я сердито посмотрела на дочь.
Та недовольно поджала губы и принялась сосредоточенно ковыряться в мороженом. Олег бросил на меня внимательный взгляд и мягко добавил:
— Правда, Маш, ешь, мама сердится уже…
Он оттолкнулся от стола и наклонился в мою сторону, глядя проникновенно и доверчиво.
— Сонь, не злись… Она же ребёнок…
Правда?! А я и не в курсе! Это же не я, а кто-то другой носил её под сердцем девять месяцев, рожал, ночами не спал, пел колыбельные, мерил ей температуру и убеждал выпить лекарство, читал сказки перед сном, радовался первому зубику, первому шагу и первому слову! И половину заработанных денег тоже не я трачу ей на игрушки и одежду! Да я же вообще её впервые за шесть лет вижу, что я вообще понимаю?!
Видимо, это всё читалось на моём лице, потому что Олег нахмурился и тихо добавил:
— Извини, если лезу не в своё дело…
Обиженно кивнула головой и отвернулась в окно.
— Сонь… Я вообще-то хочу с тобой поговорить, — он тоже посмотрел на улицу.
А вот сейчас я напряглась. Что-то подсказывало мне тем самым женским чутьём, что разговор будет весьма занятным… Повернулась к нему.
— Ну говори.
Олег вздохнул пару раз, вполне правдоподобно изображая нерешительность и внутренние сомнения и то и дело опуская глаза в пол. Наконец решился:
— Мне не хотелось бы разговаривать вот так, второпях… Да и не при Маше… Может, встретимся завтра, Соня?..
Я глубоко вздохнула. Конечно, я ожидала чего-то подобного. И всё равно неожиданно как-то…
— Я подумаю, — я холодно посмотрела на него и перевела взгляд на Машу. — Всё, хватит размазывать, пойдём.
Дочь недовольно сопела и нарочно норовила споткнуться, пока я, совершенно не обращая на это внимания, вела её за руку к выходу. Олег шёл чуть позади, опустив голову и машинально накручивая на палец брелок-цепочку от машины. Смотримся совсем как настоящая семья… Глупейшая мысль.
Всю дорогу в салоне царило напряжённое молчание — Манька на меня обиделась, Олег, судя по всему, тоже. Чувствовала себя просто последней стервой…
Едва машина остановилась, Олег с улыбкой повернулся к Маше:
— Ну что, солнышко, больше не боишься меня?
Та расцвела и помотала головой. Он перевёл взгляд на меня.
— Сонь… Я пойму, если ты не хочешь меня видеть… — он помолчал немного. — Но всё-таки дай мне шанс… Я прошу совсем немного, только поговорить…
Ой, можно подумать, шансов я ему не даю… Взялась за ручку двери и с одолжением в голосе проворчала: