Я изобразила на челе меланхоличную грусть, опустила голову и тихо сказала:
- Я понимаю...
- Ничего ты не понимаешь.
Я промолчала. А что я скажу? Я действительно ничего в этом не понимаю, и понимать не хочу. Я хочу, чтобы...
В рюкзаке запел Стас Михайлов. Тьфу-ты... Хотела же мелодию поменять... Я слегка покраснела и неуклюже достала телефон, который к этому времени уже замолчал. Светка. Ну ничего, подождёт. Я под пристальным взглядом Игоря затолкала телефон обратно.
Он прищурился:
- Дела?
Я поспешно ответила:
- Нет...
Слишком поспешно. Мне вообще уже, наверное, правда пора... Как я понимаю, Игорь мне вежливо отказал (гораздо вежливее, чем мог бы), но будет иметь ввиду мою проблему, и если вдруг ему на голову свалится свободное и никому не нужное здание, то он непременно вспомнит обо мне...
Надо как-то попрощаться. Я только с сожалением собралась встать, придумывая на ходу, что сейчас скажу, как в дверь постучали, и, не дожидаясь отклика, она резко распахнулась...
В кабинет с хозяйским видом зашло милейшее существо лет двадцати, ростом даже ниже меня, с длинными белыми волосами и ангельской улыбкой на юном фарфоровом личике. Одето оно было в серые с розовым спортивные штаны, каким-то дьявольским способом низко держащиеся на идеальных стройных бёдрах, в розовый топик на тонких лямках, открывающий взору плоский живот с крошечным пирсингом в пупке и скрывающий миниатюрную упругую грудь, явно не знающую бюстгалтера, и в офигенные серые спортивные кеды.
Окинув меня равнодушным взглядом, оно приблизилось к Игорю, закинуло руку ему на шею и смачно впилось губами в его рот...
Первые пять секунд ощущений у меня не было никаких, только лёгкий шок от такой наглости и показушности столь юной девицы. А потом воображение без моего согласия начало рисовать очень пошлые и откровенные сцены того, что между этими двумя происходит в этом кабинете, когда тут не стоит и не хлопает глазами какая-то старая толстая уродливая корова вроде меня...
Игорь недовольно (мне так показалось во всяком случае), снял миниатюрные белоснежные ручки со своей шеи и отстранился, хмуро глядя на меня:
- Юль, я занят вообще-то...
Девица тоже хмуро покосилась на меня:
- А когда освободишься?
Мне самое время извиниться и уйти, да?..
Но почему-то я выпрямила спину и посмотрела в глаза милейшей Юлии:
- Освободится он тогда, когда закончит разговор со мной. Личный разговор, без свидетелей. Это первое. Второе - Вы очень дурно воспитаны, в приличном обществе здороваться нужно, когда видишь незнакомого человека, можно ещё извиниться, что помешали чужой беседе. А третье - ещё не поздно это исправить, я приму Ваши извинения, сделав скидку на Ваш юный возраст.