- Всё в порядке, Виоль? – спросил дядя вполголоса, потому что я сбилась с шага, чуть не наступив на подол платья.
- Всё хорошо, - ответила я машинально, снова порадовавшись, что фата закрывает лицо.
Легкая ткань походил на полосу тумана, застилавшую глаза. Я заставила себя не думать о сестре и смотреть не вперёд, а под ноги, чтобы не споткнуться.
Колокола звонили всё громче, я сжимала букет всё сильнее, как будто он мог придать мне сил и смелости. Но для чего мне смелость? Разве я чего-то боюсь?
Я подняла голову, позабыв, что благородной форкате надо идти, скромно опустив глаза, и увидела своего жениха, стоявшего у переносного алтаря, украшенного цветами.
Рейнар стоял вполоборота и смотрел на меня. Он был без маски, с черной лентой, повязанной поперек лба, в сером приталенном камзоле и белоснежной рубашке. Одет строго, но так ладно и красиво, что я не сдержала улыбки. А самое главное, что жених смотрел только на меня. И взгляд его не отрывался от меня ни на секунду, хотя позади шла Лилиана в своем ослепительном алом платье.
Дядя довел меня до алтаря и вложил мою руку в ладонь Рейнара.
- Храни мою дочь и береги, - сказал дядя ритуальную фразу и только потом спохватился, что я ему совсем не дочь.
Но Рейнар даже не улыбнулся и очень серьезно ответил:
- Обещаю, что буду заботиться о форкате Виоль, пока жив, фьер Монжеро.
Сердце моё забилось, как птица. Он будет заботиться, пока жив. Такие простые слова, но как приятно их слышать.
Рейнар помог мне опуститься коленями на бархатную подушку, положенную перед алтарем, и сам тоже встал на колени.
Прелат Силестин начал венчание, но я почти не слышала торжественных слов благодатной молитвы, и едва вернулась с небес на землю, чтобы вовремя сказать «да» на вопрос, согласна ли я взять в мужья Рейнара ди Сартена. Потом нам поднесли красного церковного вина в серебряной кружечке, и священник обратился ко мне, предлагая пригубить из серебряной чаши, как из чаши семейной жизни.
Я сделала глоток, а потом отец Силестин поднес кружечку Рейнару, и он тоже отпил вина.
Мы сделали по очереди еще два глотка, и прелат благословил нас, а потом подал золотые обручальные кольца на хрустальном блюдце.
Рейнар взял колечко поменьше и надел на мою правую руку – на безымянный палец, рядом с кольцом с аметистами. Я надела это кольцо с умыслом – чтобы показать, что дорожу подарком. Мы редко разговариваем, и кто знает, когда нам снова удастся встретиться, а так я смогу без слов сказать…
Я замерла, вдруг осознав, что думаю сущие глупости.
Сегодня я стала женой палача. И сегодня вечером мы с ним ляжем в одну постель. В его доме, а не в доме тёти. И все твои безмолвные признания будут не нужны, Виоль. Потому что теперь ты всегда будешь вместе со своим мужем. А этой ночью…