Он сразу отпустил меня, и я незаметно потерла руку, пытаясь утишить боль.
- Простите, - сказал палач тихо и глухо. – Я не хотел…
Договорить ему не удалось, потому что кто-то шагнул из темноты и остановился за нашими креслами.
Я приготовилась выслушивать очередные свадебные поздравления, но услышала совсем другое.
- Похоже, вы необыкновенно счастливы, форката Виоль? – нарочито вежливо спросил мужчина, опираясь на спинки наших с Рейнаром кресел. - О, прошу прощения! Теперь вы не форката… Но и не фьера. Как же к вам обращаться?
Это был Элайдж Сморрет. Он навис над нами, пытаясь заглянуть мне в глаза, и показался каким-то странным – почему-то смеялся, хотя лицо дергалось, будто от злости.
- Вы пьяны, фьер Сморрет, - сказал Рейнар и оперся ладонью о мое кресло, отгораживая меня от Элайджа. – Прошу вас отойти, моей жене неприятно, когда вы находитесь так близко.
- Это она вам сказала? – очень любезно осведомился Элайдж. – Но раньше ее радовало мое присутствие. И я в числе приглашенных, почему бы мне не поздравить новобрачную лично? Ведь это настоящий праздник – получить такого мужа. Разве нет?
Я быстро взглянула на Сморрета. Нет, он был не настолько пьян, чтобы не осознавать, что говорит оскорбительные вещи. Он говорил это намеренно… И… и совсем не благородно…
Позже я вспомнила его злые слова и поняла, что целью их было обидеть именно меня. Указать, как я ошиблась, выбрав не того мужчину. Но в тот момент я подумала не о себе. Я подумала, как ранят эти оскорбления Рейнара, и взглянула на него со страхом и жалостью, всей душой желая, чтобы фьер Сморрет закрыл рот и исчез куда-нибудь подальше. Моему мужу хватило унижений и обид за всю его жизнь, чтобы выслушивать подобное на собственной свадьбе!
К сожалению, мои желания не были услышаны небесами, потому что Элайдж Сморрет никуда не исчез и заговорил вновь:
- Все в этом городе убеждены, что форката Виоль Монжеро принесла себя в жертву сартенскому палачу за то, что тот спас ее дядю. И многие считают, что плата непомерно большая. Вам не следовало продавать себя, хватило бы…
Я не успела произнести ни слова, не успела даже взять Рейнара за руку, когда он коротко и едва заметно ударил фьера Сморрета локтем в грудь. Тем не менее, от удара фьер Сморрет ухнул и улетел в темноту, за пределы круга, очерченного светом фонарей. Было слышно, как благородный фьер возится в темноте, пытаясь подняться, а потом, бормоча проклятья, уходит, ломая кусты жимолости.
Но мы с Рейнаром не смотрели ему вслед, мы смотрели друг на друга.
Рейнар… в его взгляде мне почудились вопрос, и затаенный гнев и… недоверие… Он тут же отвернулся, а я почувствовала злость на Сморрета, который парой фраз разрушил волшебство и сладкую тревогу этого вечера.