Она посмотрела на меня с сомнением, и я покраснела под этим недоверчивым взглядом. Наверняка, женщина решила, что в своей жизни я только нарезала тартинки и взбивала яичный крем.
- Да-да, - сказала я немного сердито, - я вполне справлюсь сама. Умею стряпать и с уборкой справлюсь, даже не сомневайтесь. Спасибо за простыни, но с сегодняшнего дня стиркой занимаюсь я.
- Как скажете, фьера, - без особой радости пожала плечами Клодетт. – Простыни в корзине, с вашего позволения.
Корзина стояла в коридоре у порога, и я взяла ее за плетеные ручки, чтобы унести в спальню. Простыни, сложенные в корзине, походили на белоснежные сугробы, и от них пахло тонко и приятно.
- Какой приятный аромат, – не утерпела я. – Это ведь фиалки?
- Да, фиалки, - подтвердила Клодетт. – Вам нравится?
- Очень, - серьезно подтвердила я. – Что это за чудесные духи?
- Рейнар раздобыл их прошлой осенью, - сказала женщина, посмотрев на меня с усмешкой. – Как с ума сошел по ним. Но запах, и правда, чудесный. Такой освежающий… Давайте, я всё-таки вам помогу.
Как я не отказывалась, она забрала у меня корзину и унесла ее в спальню. Там мы в четыре руки перестелили постель, открыли окна, чтобы проветрить комнату, и вернулись в кухню, где уже истекал ароматными соками румяный кролик.
К этому времени мы с Клодетт уже болтали, как старые знакомые. Она с удовольствием поверяла мне тайны жизни Рейнара, а я слушала внимательно, не пропуская ни слова. Как удивительно, что можно легко сойтись с человеком, лишь поработав вместе.
- Про него все говорят, что он – чудовище, - говорила Клодетт, при помощи длинной вилки переворачивая кролика, чтобы поджарился другим боком. – Но Рейнар совсем не такой. Если бы не он, я не выжила, честно вам признаюсь, фьера. Мой муж был помощником у моего брата, их и убили вместе, и тогдашний бургомистр даже не наказал виновного. Взял деньги – вроде как штраф за убийство, и уехал из Сартена на побережье. Ни мне, ни Рейнару даже монетки не бросил. У брата были кое-какие сбережения, а мне муж ничего не оставил, а таких, как я, даже в монастырь не берут, - тут она осеклась, взглянула на меня и с преувеличенным усердием начала помешивать кашу в котелке.
- В монастырь я не собираюсь, - ответила я спокойно. – Я сразу поняла, что все страшные истории про Рейнара – неправда. И мои тётя и дядя тоже не считают его чудовищем.
- Как бы там ни было, всё равно вы поступили очень безрассудно, - назидательно сказала Клодетт.
Я промолчала, не желая спорить, и предложила позавтракать вместе, но женщина отказалась.