«Мужчины всё же дети». Саврасов сейчас напоминал сорванца, глаза горели, а пальцы нетерпеливо уничтожали цветную упаковку, сначала было удивление, а потом дикий хохот.
— Да вы язва, Кира Алексеевна.
— А то. Я же сказала неравнозначный.
— Можете уровнять, всего лишь один поцелуй. Это не так много.
— Не берите меня на слабо, не пройдет.
— А как пройдет?
— Минус четыре часа потраченные на вас сегодня.
— Согласен.
«Ну что будет от одного поцелуя…»
«Ну что будет от одного поцелуя… Идиотка, несдержанная идиотка, сколько лет тебя учили держать все под контролем, и на тебе. Дура. Если бы не стукнулась о кресло, отступая к стене, то сейчас бы была не в своей машине, а в его постели. Вот, черт, уж такого я от себя не ожидала, не девочка уже, гормоны не должны взбрыкивать. А тут понеслась душа в рай. Хотя целуется он замечательно, особенно на фоне его умения танцевать. И руки ласкать умеют. И что теперь? Выполнять любой его каприз? Или ты забыла, что он просто тебя купил? Ты товар, Кира, так хоть нервы ему попорть, пусть подстраивается он, а не ты. Ладно, завтра новый день, завтра и подумаю обо всем этом».
А утром ее почта полнилась письмом от Саврасова, подробный отчет о его планах на февраль. Кира открыла свой органайзер.
«Так четыре дня можно выделить за месяц, девяносто шесть часов, то где-то месяцев на пять все это растянется. Может ему надоест, и он от меня отстанет». Кира отправила ответное послание с указанием дат.
— Васса, все прошло просто замечательно.
— Еще бы не прошло, столько сил на подготовку угробили.
Они уже второй час сидели в маленьком баре в центре и обсуждали проведенный вояж по городам России. К их удивлению никаких неприятностей не случилось, так мелочи, все прошло на высоком уровне, даже все иностранные гости, созванные на мероприятие, приехали. И вот сейчас после двух недель беготни, наступил покой, можно было расслабиться и поговорить обо всем в прошедшем времени.
Вот к ним подсели пара мужчин, не спрашивая позволения, но через десять минут также самостоятельно и отсели, девушки не обратили на них должного внимания и говорили о своем, малопонятном для окружающих.
— Кира, вот упустили свое счастье, что ж мы такие недоделанные?
— Когда нужны были, никого рядом не оказалось, и мы стали сильными, самодостаточными и самостоятельными и теперь мы думаем, а нужны ли они нам? И чаще всего ответ — нет.
— Это неправильно.
— Неправильно, но мы с собой уже ничего поделать не можем. Хотя у тебя всегда есть Миша.
— Кира, ты-то уж глупости не говори.
— Он же на каждом углу трубит о своей неземной любви к тебе, трубадур несчастный.