Следят, круглосуточно, даже в этом номере люкс. Дверь открылась, что ожидаемо, девочке требовалась ласка и жилетка. Прошел к столу, что-то поставил, потом направился ко мне. И все равно хорош, даже с расцарапанной физиономией хорош, гад црушный.
— Не сиди на полу, еще замерзнешь.
— С каких это пор ЦРУ репродуктивной функцией озаботилось?
Вставать, конечно, не стала, ему надо пусть и поднимает. Вернулся к столу, забрал поднос, сел рядом.
— Запах мяса, в ресторане был?
— Тебе принес нормальной еды, повар сегодня явно не в духе, такой бурды наготовил.
— Решил прикормить, потом подсечь и рыбку выпотрошить?
— Что-то в этом духе.
— Нож, вилку в этот раз выдадут?
— Нет, даже пластмассовые под запретом.
— Стейк так буду грызть?
— Порезал уже все.
С пафосом фокусника открыл крышку, положил ее рядом, словно соблазняя, возьми, вдарь по кумполу, попробуй сбежать. Добрый полицай режим забота в действии, сейчас должна оценить, рассиропиться и поддаться, задушевные беседы прилагаются. Только не уверена, что хочу слушать о том, как и у него все в жизни было плохо, почти как у меня.
— Соль, перец?
Достал из кармана порционные пакетики, маловато, не хватит, а однажды этот набор специй меня очень выручил, один никак посылы не понимал, вот и пришлось проперчить и просолить особо нежные места, интересно, сколько у него потом глаза болели?
— Эх, не надо было накрывать, вся корочка пропала, но все равно вкусней той мути в тарелке. Черт!
— Обожглась?
— Соль в раны попала.
— Ложку?
— Нет.
— Помочь?
— Сам кормить будешь?
— Почему нет? Ведь кормил когда-то.
— Ну, когда клубники захочу, тогда и покормишь. Сама справлюсь.
Ещё пару кусочков мяса в рот, вкуснота. Выберусь отсуда, свалю во Францию отъедаться.
— Ну, давай, вещай, какое трудное детство у тебя было, как ты тоже вдруг узнал, что твои родители агенты, и стал добрым спасителем мира во всем мире.
Салфетки мог бы и принести, раз не догадался, использую его рубашку.
— У меня было счастливое детство, Одет.
— У меня как выясняется тоже.
— Любящая мать, прекрасный отчим.
— Тут я должна удивленно приподнять бровь и спросить 'отчим'.
— Да, должна. Но не станешь. Отец погиб, когда я был еще мелким.
— От пули бандитов, и это стало поворотным моментом в твоей жизни?
— От пули, поворотным его назвать сложно, мне было полгода, когда это случилось. Мать уверяла, что погиб он геройски, но рассказывала об этом редко и неохотно. Потом она вышла замуж, Марк и был моим отцом.
— Агент?
— Банкир.
— Теперь понятна тяга к качественным костюмам. Что еще слезливого произошло?
— Ничего, в моей жизни все стабильно, запланировано и прекрасно.