— Ева, я хочу быть с тобой. Не обещаю, что первое время будет просто, — произнес мне в ухо Игнат. — Но сделаю все, чтобы тебе со мной было хорошо.
— А Альбина? — негромко спросила я.
— Ева, все, что я расскажу должно остаться между нами.
— Хорошо. — предать я его не смогу, поэтому смело пообещала.
— Смолов болен. Мы пока решили не говорить о нашем разрыве, чтобы не волновать его, но мы не вместе.
— А все другие женщины? — это был самый болезненный вопрос. От одной мысли, что он может быть с другой я сходила с ума.
— Мелкая, — развернул он меня к себе и заглянул в глаза. — Мои отношения были капканом. Я не испытывал к Альбине никаких чувств. Наше знакомство обычным не назовешь. Я не знал, что она дочь Бориса, поэтому закрутил с ней роман. Связывала нас только страсть. Но и она быстро проходит, когда нет эмоциональной подпитки. Я не оправдываю себя, были измены, я жил так, как считал нужным. С тобой по-другому, Ева.
«Получается, я даю ему эту эмоциональную подпитку?!» — мысленно спросила себя, но радоваться не спешила.
— И ты смиришься с тем, что я не взрослая тетка? — он закрыл глаза и издал тихий стон.
— Разрешаю тебе в порыве страсти откусить мне кусок языка за эти слова. Ты просто не представляешь, как напугала меня, — будто оправдываясь, произнес он. Затем прижал меня крепче к себе.
Мне нужно было услышать от него обещание, что у него не будет других женщин, поэтому я снова вернулась к этой теме.
— Игнат, я не общалась с отцом шесть лет, из-за того, что он изменил маме. Я не буду терпеть измены, — твердо произнесла, глядя ему в глаза.
— Подожди, тебя не смущает, что первое время придется скрывать ото всех наши отношения?
— Нет. Меня смущает наличие женщин в твоей жизни!
— Пока я с тобой, других не будет, — твердо, уверенно произнес он. — Можешь не смотреть на меня так, Мелкая, я знаю, чего хочу. Точнее кого, — ухмыльнулся он. — Как только выздоровеешь, я тебе это докажу.
— Да я вроде и не больна.
— Пока нельзя. — не знаю, кого он убеждал, я видела его горящий взгляд.
— А если аккуратно? — мне нравилось его соблазнять. Видела, с каким трудом ему удается оставаться благородным, ведь чувствовала его желание даже через одежду.
— Мелкая, снова провоцируешь? — голос его сел на полтона. — Ты моя?!
— Да, Игнат Валерьевич.
— Ворон я, Мелкая.
Его глаза хищно блеснули в темноте, и тут же мои губы попали в плен. Сдерживало нас только мое «ранение». Если бы не зашитый бок, я бы отдалась Ворону прямо тут возле ели.