Мой мозг уже давно стек в трусы. Долгую прелюдию после месяца воздержания я бы не выдержал.
Лаская руками ее грудь, стал опускаться к ее промежности. Широко разведя ноги, поцеловал ее там. Упиваясь ее вкусом, ласкал клитор и растягивал вход во влагалище.
— Мелкая, как только поправишься… — не договорил угрозу до конца, но она и сама должна понимать, что я не дам ей ночами спать. Да и днем не выпущу из постели.
Пока ласкал ее промежность, оттрахал матрац! До безумия желал оказаться в ней. Так я не хотел ни одну женщину: когда мозг нахрен отключается, ты растворяешься в тех ощущениях и чувствах, что дарит тебе она! Ты словно выходишь на новый уровень. Каждое прикосновение острее и эмоциональнее, чем предыдущее.
— Мелкая, ты обязательно окажешься сверху, но не сегодня. Не будем рисковать твоим швом, — выдавил из себя. — Старайся не двигаться, — произнес я, проглотив несколько букв, голос подвел. Головка члена упиралась в горячее нутро, я до сумасшествия хотел оказаться в ней! — Поднявшись, я встал на колени, расположился между широко раздвинутых ног Евы. Опустил ей ладонь на плоский живот, чтобы она не дернулась, когда я стал в нее входить.
— А-а-а, — выдохнула она со стоном, когда я оказался внутри.
Я дал себе установку не кончить в нее и принялся двигаться. Удерживая ее бедра, ритмично толкался.
— Мелкая, я сорвусь нахрен! Слишком хорошо в тебе! — прорычал я.
— Я не против, — выдохнула она хриплым голосом.
Опустив одну руку ей на промежность, принялся ласкать пальцами клитор, нежно растирать по нему влагу. Чтобы она не двигалась резко навстречу, пришлось отпустить бедра и снова прижать ее живот к постели.
Так сладко! Так горячо!
Мелкая подняла ноги и обхватила меня ими. Так я стал проникать в нее глубже. Мой член попал в райский плен. Я потерял контроль! Мелкая закусила губу и громко застонала. Свела вместе бедра, выгнулась над постелью.
«Я точно рехнусь! Это нереальный кайф!»
Сделав несколько мощных глубоких толчков, я успел выйти и излиться ей на живот. Пока мышцы мелкой сокращались от пережитого оргазма, я придерживал ее, чтобы рана на боку не открылась. Видать не весь мозг скатился в трусы!
Подняв Еву на руки, отнес в душ и помог помыться. Она, конечно, упиралась.
— Я сама.
— Мелкая, считай, меня помешанным на твоем теле. Я не могу тебя не касаться. А если серьезно, не хочу, чтобы между нами были преграды. Ты же согласилась, что теперь моя? Вот и не сопротивляйся, тем более из когтей Коршуна не вырваться. Смирись.
Отнес ее в постель, укрыл, а сам лег поверх одеяла положив ей на талию руку.