— До номера донести?
— Нет. Мы с Костиком дойдем. Только нужно его найти.
Амелина искали полчаса, но не нашли. Даже Лёха подключился, хотя они с Тифоном всё ещё не разговаривали. Лёха был очень недоволен, что его отвлекли в самый разгар веселья, но всё же сбегал до нашего корпуса, а вернувшись, сказал, что Амелин «дома».
Они сидели с маленьким Костей на кровати и играли в карты.
Между ними стояла тарелка с печеньем в виде сердечек. У ног Амелина тёрся пушистый чёрно-белый урчащий котёнок.
— Ты чего ушёл? — я допрыгала до кровати, села и взяла котёнка на руки. Он тут же щекотно полез в волосы.
— Устал, — ответил Амелин. — Я же тебе говорил. Вот сейчас совсем устал. Пожалуй, танцы — это всё-таки не моё. Слишком много людей и эмоций.
— Ты просто бросил меня и ушёл. А я ногу опять подвернула…
— Не покидай меня безумная мечта, — с веселой улыбкой, которая, как я уже знала, была далеко не веселой, пропел он в ответ. — В раба мужчину превращает красота.
— Значит ты был… Ты видел, что я подвернула ногу и даже не подошёл.
— Ты была занята…
— У тебя нет причин для ревности! — я положила ему руку на спину, но он отпрянул, будто я обожгла его и, схватив печенье, перебрался на пол между подножием кровати и холодильником.
— Ложись спать. Мы здесь тихо посидим, да?
— Очень тихо, — пообещал маленький Костик.
Объясняться при мальчике было неловко.
Амелин занавесился волосами и глаз я не видела, но на сгибе локтя вдруг заметила яркое красное пятно.
— Что это?
Он сразу понял, о чём я спрашиваю.
— Мой тяжкий крест — уродства вечная печать,
Я состраданье за любовь готов принять.
Нарочно кривляясь снова пропел он.
— Кончай поясничать! Поговори со мной!
— Всё хорошо, глупенькая, — сказал убийственно спокойным голосом. — Спи. Завтра всё обязательно наладится. Как-нибудь.
Мальчик подошёл и взял у меня котёнка.
— Я назвал его Маник, — сообщил он.
— Кость, — я смотрела на Амелина в упор. — Я не Мила. Пожалуйста. Не нужно меня наказывать и прощать тоже не нужно. Я ничего не сделала.
— И после смерти мне не обрести покой,
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой…
Разговаривать было бесполезно.
Я проснулась от того, что он лежал и смотрел на меня в темноте. Просто смотрел. Глубоким, страшным, немигающим взглядом.
— Что случилось? — прошептала я.
— Ничего.
— А чего смотришь?
— Я не смотрю.
— Нет смотришь.
— Спи.
— Я не могу так спать. Отвернись.
Но он продолжал смотреть.
— Хочешь, чтобы я тебе врезала?
— Нет. Сейчас не хочу.
— Тогда не смотри.
— Ладно.
Но он всё равно смотрел. Странно и неуютно.
— Хочешь мне что-то сказать?
— Нет.
— Когда ты так смотришь, я тебя боюсь.