— Чего не может?
— Ну чтобы мы с тобой… И вообще…
— А как теперь узнаешь?
— Это какая-то безумная ситуация, — я увидела на полу свои вещи. — Отвернись, пожалуйста.
Макс перевернулся на бок и улёгся, разглядывая съехавшую с его плеча Зою.
Сам он одеваться особо не торопился.
— Макс! — прикрикнула я на него. — Ты совсем?!
— Извини, я ещё не проснулся, — он накинул на Зою простынку. — У тебя голова не болит?
— Ещё как болит.
— Что мы пили вчера?
— Последнее, что я помню, это как все уехали, а мы вчетвером остались…
— Вчетвером, — повторил Макс. — С нами был ещё этот… Белый червь.
Он сел на кровати и огляделся.
— Где моя одежда?
Я подобрала с пола вещи Макса и кинула ему.
— Вспомнил! Малиновый дайкири, мать его. Шуруповертом взбивали.
Настала очередь отвернуться мне.
— А они вернулись?
— Если вернулись, то случится что-то ужасное! Артём нас точно убьёт. Он уже говорил про такое. Он злился даже на ровном месте.
— Можешь не рассказывать. Я что, Чернецких не знаю? Но это если только он в курсе, что мы здесь. А раз мы ещё живы, то он не в курсе.
— Но, Максим, я ведь не могла так поступить. Это точно. Честное слово не могла.
— Да что ты передо мной-то оправдываешься? Я тоже не мог.
— Просто ты тогда говорил, что… «тоже имеешь право» и всё такое.
— Прекрати, пожалуйста, — одёрнул он. — И успокойся.
Макс резко замолчал, и я повернулась к нему.
Он стоял замерев с футболкой в руках и смотрел на свой валяющийся на полу мобильник.
— Мы точно не сами раздевались. Я всегда кладу телефон под подушку. Всегда. Стоп, — он поднял телефон. — Я вспомнил. Этот Нильс… Малиновый Дайкири. Идём.
Мы вышли в коридор и сразу услышали негромкое, но звучное пение. Голос Егора:
«И то, что было, набело, откроется потом
Мой рок-н-ролл — это не цель и даже не средство
Не новое, а заново, один и об одном
Дорога в мой дом и для любви это не место».
— Они приехали, — ноги тут же подкосились.
— Прекрати вести себя, как нашкодивший щенок! — Макс схватил меня за руку и потащил за собой.
Егор нашёлся на третьем этаже. Он стоял перед вёдрами с краской, задумчиво глядя на стену, и просто пел.
— Вы давно приехали? — требовательно спросил Макс.
— Час назад где-то. Народ сразу по кроватям. А у меня ни в одном глазу. Наоборот, тонус такой и бодрость. Даже покрасить захотелось. Герасимова порадовать, — он и в самом деле выглядел удивительно свежим. — А народ наверняка только к вечеру оживет. Весь съемочный день запорот.
— А где Артём? — осторожно спросила я.
Егор как-то неопределённо замялся.
— Разве его здесь нет?
— Он же с вами уехал.
— Ну, там небольшая проблема получилась, — взгляд у него всегда был хитрый. — Дело в том, что Артём с нами не приехал.