— Бель? Серьёзно?
— В общем, глупо всё было, и я знал, какой я глупый.
Возле нас остановился дед с палкой и принялся бухтеть, что мы «перегородили дорогу».
Пока он стоял и нудил, мы молчали, но с места не сдвинулись, а когда ушёл, Амелин продолжил.
— Однажды перед тем случаем она пришла ко мне в школу, я уже не помню, зачем, и, когда расспрашивала, где меня найти, сказала, что она моя девушка. Полшколы вывалило на неё посмотреть. Наверное, тогда я и обнадёжился.
Диана в то время несколько месяцев жила у нас, и мы много времени проводили вместе. А потом она привела какого-то левого мужика. Я знал, что у неё их много. Она и раньше так делала, но в тот раз не выдержал. Завалился к ним и устроил скандал. Мужик тот неплохой оказался, пальцем меня не тронул, хотя оснований было предостаточно. Просто оделся и ушёл. А Дианка высказала мне много чего обидного. Очень много. Разного. Я пытался объяснить ей, что люблю её и сделаю ради неё всё, что захочет, тогда она выпалила на эмоциях: «Чтоб ты сдох». Ну, а я на эмоциях попытался исполнить её пожелание.
Амелин замолчал, выжидающе глядя на меня.
Конечно, у меня не было причин и прав обижаться на его прошлое. Наверное, это действительно была ревность, но я ещё никогда не чувствовала ничего подобного по отношению к нему.
Он любил меня, и это было разумеющимся явлением, существующим, не подлежащим сомнению фактом. Как всходящее по утрам солнце или смена времен года. Так было, есть и будет.
Но как он вообще мог любить кого-то до меня?
— Знаешь, Амелин, я думала у нас с тобой всё серьёзно, а ты, оказывается, уже умирал из-за кого-то. Значит, всё это ерунда. И твоя любовь ничего не стоит.
— Да ты что, глупенькая? — он отстранился, взволнованно потряс меня за плечи, затем снова прижал. — Я же из-за тебя жить хочу, а не умереть, а это, если хочешь знать, гораздо сложнее.
После поездки в клуб остался неприятный осадок, и мы всё-таки решили разойтись по домам, но остановились, прощаясь в сквере возле моего дома, и зависли на два часа, пытаясь избавиться от проскользнувшей отчужденности.
Он сидел на лавочке, а я в полудрёме лежала у него на коленях, вытянувшись во всю её длину. Наши рюкзаки валялись рядом.
— Ты раньше ездила на поездах?
— Конечно. Раз сто. Ладно. Не сто. Три раза.
— В детстве я садился на диван и представлял как еду на поезде куда-нибудь очень-очень далеко. В самое счастливое место на земле, — он взял мою руку и поцеловал ладонь. — Вот и сейчас такое чувство, будто, сидя здесь, я туда еду… Мы вместе едем. Если ты не против. Ты же хочешь в самое счастливое место на земле?