— Вы готовы сделать заказ? — за его спиной нарисовался официант.
И тут все спохватились, что так ничего и не выбрали, а я что очень хотела в туалет. Попросила Амелина решить за меня и ушла, а когда вернулась, нам уже принесли сырную тарелку, овощи, зелень и графин с водкой.
— Доктор! У меня пропало чувство собственного достоинства. Раздевайтесь, показывайте… — даже через музыку Лёху было слышно всему залу.
Люди просыпались.
Тифон пытался его немного успокоить, но больше смеялся, а Ярослав, который тоже пил и уже порядком развеселился, ещё сильнее подначивал. Между делом они продолжали шутливо переругиваться, припоминая друг другу школьные обиды и промахи.
За соседним столиком появились две сомнительного вида полуголые девицы, покидали в нашу сторону взгляды, и также внезапно исчезли.
А когда Лёха, Тифон и Ярослав ушли курить, всем принесли по стейку с картошкой фри. Всем, кроме меня. В моей тарелке лежала разрезанная пополам отварная картофелина, а вокруг неё в буро-красной жидкости плавали кусочки мяса.
— Что это? — выглядело не особо аппетитно.
— Попробуй, — Амелин наколол на вилку мясо.
— Какая-нибудь гадость?
— Почему ты обо мне так думаешь?
— Потому что ты себе это не заказал.
— Твоё стоит в два раза дороже. Интересно, угадаешь что это или нет.
Я понюхала. Запах был кисло-сладкий, довольно приятный.
— Это точно не котята?
— Не точно, но в меню про котят ничего не было. Давай на «хочу».
— Ну, хорошо, — я осторожно взяла у него вилку из рук.
«Хочу» было нашим собственным вариантом игры на желание, только оно не могло быть абстрактным и отложенным надолго во времени. «Хочу» всегда предполагало какое-то действие, обычно шутливое или провокационное, но вполне выполнимое.
Вкус у мяса был нежный, сладковатый, специфический.
— Ну как? — он с интересом заглянул в лицо. — Вкусно?
— Что-то очень знакомое. Хочешь?
— Сначала угадай.
Это точно была не курица, не свинина и не говядина. Что-то, что, кажется, я не люблю. И тут меня вдруг осенило:
— Фу! Амелин, ты совсем?!
— А что такого?
— Я ненавижу крольчатину.
— Я не знал.
— Да всё ты знал. Ты специально мне её подсунул.
— Зачем мне это? — лицо такое открытое, младенчески простодушное, глаза распахнутые — верный признак того, что это был прикол.
— Здесь должен быть какой-то скрытый смысл?
— Подумал, тебе нравятся кролики.
— Твои шутки глупые.
— Хорошо, давай поменяемся, — он пододвинул мне стейк, и тут, от самых дверей на весь зал раздался Лёхин возглас:
— О! Вот это про меня!
Мы обернулись. Лёха поднял палец вверх, я прислушалась. Жизнерадостные скрипучие ритмы жгли: «Girl look at that body…».