Вот так у неё окончательно отбили охоту встречаться с парнями…
— Ксюня! — заорала с кухни Инна Васильевна. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! Слышишь?
— Слышу, — тоже крикнула Ксюша, вытирая мокрое лицо полотенцем. Быстро взглянула на себя в зеркало. Уставшее бледное лицо, брови широковаты, нос длинноват, губы пухловаты, а глаза так вообще — как две дырки от пуль на лице. Чёрные, зрачков не видно. И что они все в ней находят? Грудь, что ли? Она у неё довольно большая…
— Ксюня-я-я!
— Да-да, иду…
Котлеты были большие, пышненькие, пахнущие чесночком. И слегка подгоревшие с одного бока. Инна Васильевна скромно положила Ксюшке две штуки подгоревшими бочками вниз, и девушка, добравшись до этих мест, закопала остатки — или останки? — поглубже в пюре. Пюре выбросить можно, а вот несъеденные котлетки Инна Васильевна ей не простит.
После ужина желудок Ксюши в ужасе начал просить минералки, пришлось выпить целую бутылку «Ессентуков» и на всякий случай заесть её таблеткой активированного угля. Уголь, как и подорожник, никогда не бывает лишним.
— Я на следующей неделе в командировку, — сказала вдруг Инна Васильевна. — В Пермь.
— Далеко, — заметила Ксюша меланхолично, выкидывая опустевшую бутылку в мусорное ведро.
— Да, не близко, — согласилась хозяйка квартиры. — Неохота… Но надо.
Инна Васильевна была представительницей почти вымершей ныне профессии «инженер». В командировки она ездила редко, но метко — неделями отсутствовала. И как бы странно это ни прозвучало, нo Ксюша даже скучала по ней в это время. С Инной Васильевной было как-то веселее жить.
— Что-то ты мутная, — хозяйка квартиры прищурилась, изучая Ксюшу. — Случилось чего?
— Да так, — усмехнулась девушка, наливая себе чай в кружку. — У вас, Инна Васильевна, нет знакомой ведьмы?
— Хм. Я похожа на человека, у которого в подругах может водиться ведьма?
— Не очень. Но вдруг?
— Вдруг бывает только «хрюк».
— Это называется «эвфемизм», — брякнула Ксюша, опускаясь на табуретку и, наткнувшись на удивлённый взгляд Инны Васильевны, пояснила: — Когда какое-нибудь слово в фразе заменяют на другое, более нейтральное. «Хрюк» вместо «пук», например.
Собеседница оживилась.
— А если «нефритовый жезл»? Вместо сама знаешь чего.
— И это тоже. Значит, нет ведьмы? — Ксюша вздохнула. — Жаль…
— А тебе зачем?
— Да отворотное купила бы у неё.
— Интересно, — протянула Инна Васильевна. — Девушки обычно просят приворотное, а ты отворотное собираешься. Не люб ухажёр?
— Угу. И женат.
— У-у-у.
— И с детьми.
— Вот козёл! — возмутилась женщина. — Нефритовый жезл ему оторвать!