Но ночь была беззвучна.
— Мы все еще вместе? — спросила наутро Тамара, когда они прощались на автобусной остановке.
— Нет, я думаю, нет, — ответил Тимур поспешно, не давая себе возможности увильнуть от этой беседы или начать сомневаться.
Тамара смотрела на него с грустной задумчивостью, как будто не могла решить математическую задачу.
Под этим взглядом Тимуру очень хотелось начать оправдываться.
— Прости, что я потратил твое время на эти поминки. Это было неразумно.
Она покачала головой.
— Это неважно, Тим. Я думаю, что ты слишком серьезно воспринял мои слова. Ну про мое одиночество. Это было в запале ссоры. Просто эмоции, Тим. Я бы на твоем месте не стала воспринимать всё буквально.
— Сколько мы не виделись, Тама? — спросил её Тимур.
— Шестнадцать дней, — ответила она без запинки.
— И я даже по тебе не соскучился, — собственная безжалостность царапала горло, как ангина. — Тамара, во всем этом нет никакого смысла.
— В твоей жизни вообще нет смысла, — отозвалась она холодно. — Ты просто дрейфуешь, как бревно в океане. Мне действительно интересно, сможешь ли ты вообще принять хоть раз какое-либо решение, или так и будешь жить, словно под одеялом.
— Давай разойдемся, пока не наговорили друг другу еще больше обидных слов, — предложил Тимур и первым шагнул в автобус.
Фотограф Петрова оказалась щуплой энергичной женщиной, которая моментально узнала Тимура.
— Вы сын Руслана Ибрагимовича, правда? Сочувствую, — она крепко пожала ему руку. — В детстве вы были очень смешным и кудрявым. Я фотографировала вас с отцом для университетской газеты.
— Это тоже ваш снимок? — он протянул ей одну из отцовских фотографий.
Она кинула быстрый взгляд на фото и моментально отвела глаза.
— Нет, — сказала фотограф решительно. — У меня никогда не было такой хорошей камеры.
Согласно расписанию, Скамьина вела историю родного города у второго курса. Тимур все-таки хорошо знал университет и довольно быстро нашел нужную ему аудиторию. Дверь в поточку была открытой, и он просто сел на последний ряд.
Лиза выглядела так, как будто умирала со скуки. В сером трикотажном платье, подчеркивающим её грушевидную фигуру, она монотонно читала лекцию, медленно прохаживаясь у доски.
Непривычно короткая стрижка скрывала округлость её щек, густо-коричневая помада маскировала ниточку шрама, мягкие кроссовки делали её шаги беззвучными.
Самая обыкновенная преподша на вечных заменах.
Немолодая, неумная, некрасивая.
А он — дрейфующее в океане своих рефлексий бревно.
— Ну, привет.
Он так сильно задумался, что не заметил, как закончилась лекция,