Под термином «спиритуализм» в данном случае подразумевается прежде всего представление о возможности контакта между живыми и мертвыми, основанное на характерном для многих древнейших религий убеждении в автономности души. Тезис о принципиальной несводимости психического к физическому, как известно, составляет сердцевину всего юнговского учения. До Шаре о месте спиритуализма в формировании юнговских взглядов не было известно практически ничего. Первая догадка о возможности такой параллели была высказана вскользь в опубликованной в 1986 г. статье Джоан Косс «Символические трансформации в традиционных ритуалах исцеления» [129].
Поскольку одна из основных задач моего собственного исследования связана с попыткой представить эволюцию англоязычной критики Юнга в виде серии логически взаимосвязанных интеллектуальных акций, хочу обратить внимание на тот факт, что подобное историческое уточнение оказалось возможным благодаря творческому комбинированию теоретических заключений Питера Хоманса с некоторыми историческими фактами, обнаруженными Анри Элленбергером. Речь идет прежде всего о внимательном изучении Фрэнсисом Шаре тех самых лекций молодого Юнга для членов студенческой ассоциации «Зофингия», о которых упоминал Элленбергер, и от анализа которых отказался Хоманс. В каком–то смысле Шаре еще и повезло, ибо, в отличие от Хоманса, к моменту начала работы над своим трудом по Юнгу он уже имел в распоряжении опубликованный вариант этих знаменательных лекций [120].
Как мы уже видели выше, в этих текстах можно обнаружить программные заявления Юнга, носящие откровенно антиматериалистический и, соответственно, проспиритуалистический характер. Кроме того, Элленбергер отмечал, что такого рода умонастроения молодого Юнга были обусловлены его огромным интересом к парапсихологическим практикам и парафилософским воззрениям таких властителей людских дум конца XVIII — начала XIX столетия, как Эмануэль Сведенборг, Франц Антон Месмер, Юнг–Стиллинг, Юстин Кернер, а также к спекулятивным концепциям ряда философов–иррационалистов, таких, например, как Артур Шопенгауэр. Поэтому идея Шаре о том, что у юнговского спиритуализма были весьма авторитетные предшественники (как среди целителей душ, склонных к философствованию, так и среди философов, любивших поговорить о душе), вполне может рассматриваться как реализация одного из многочисленных проектов Анри Элленбергера. Хоманс, намеренно ограничившись рассмотрением лишь психологических, религиозных и социальных аспектов становления аналитической психологии как самобытного учения (вплоть до того самого момента, когда были сформулированы все ее основные концепции) и предоставив анализ философских ингредиентов этого процесса другим исследователям, тем не менее, решился перейти к описанию