Дальше Лера уже не слушала — не было сил. Ужасно хотелось смыть с себя липкую мерзость, заполнившую, кажется, изнутри.
Она вышла из квартиры, не в силах больше оставаться на одной территории с Семеном, его девкой и бессвязными завываниями музыкантов.
На лестничной клетке ее встретила встревоженная соседка. Пожилая дама поправляла очки, взбивала прическу и норовила ухватить Леру за локоть.
— Лерочка, я по поводу музыки… Мы с другими жильцами вынуждены будем жаловаться. При всем уважении к тебе… Но это больше невозможно терпеть!
Леру едва не вывернуло наизнанку. Тетка скалила свои огромные лошадиные зубы, и Лере казалось, что сейчас они вопьются ей в горло. Яркая помада попала в трещины морщин, превращая размалеванный рот в клоунский. А Лера ненавидела клоунов!
Она выдернула локоть из старушечьей хватки и холодно произнесла:
— Я уже решила этот вопрос. Можете не волноваться.
Старушенция еще что-то бубнила ей вслед, но Лера поспешила скрыться за створками лифта. Наверное, стоит поблагодарить мужика, который не придержал перед ней дверь. Кто знает, чем бы все обернулось, если бы она не достала ключи, и позвонила. Вдруг Сема успел бы спрятать свою громкоголосую подружку в шкафу?
И тогда Лера, слишком уставшая, чтобы напоминать ему о работе и домашних делах, решила бы отложить разговор на завтра. А завтра — на послезавтра…
Она вырвалась из подъезда и жадно втянула в себя стылый сырой воздух. Едва стоя на ногах, как пьяная, побрела в сторону унылого парка. Где-то там была скамейка, на которую можно сесть, закрыть глаза и пару минут ни о чем не думать. Лера взглянула на часы. Двадцать пять минут. Двадцать пять минут ни о чем не думать.
Шатаясь из стороны в сторону, обходя лужи, она побрела в парк…
Лера выждала полчаса. Даже больше. Тридцать пять минут, наполненные холодной осенней моросью, зябким ветром и запахом прелых листьев. Тридцать пять минут обид на жизнь, судьбу и саму себя. Ну что она — урод какой-то, что ли, если даже Семен предпочел ей другую?
Лера стянула с волос резинку и позволила ветру играть с прямыми прядями. Она знала, что не красавица, но вполне миловидная. Или дело не во внешности? Тогда в чем? Она работает практически круглые сутки, чтобы обеспечивать себя самой и быть независимой. Да она, черт возьми, тащит на себе еще и Сему!
Так что не так? Что его не устраивало? С силиконовой девицей вон как старался. С ней же и половины таких усилий не прикладывал. Вяло трепыхался минуты две, пыхтел, елозил, а потом жаловался, что она слишком холодная и бесчувственная. Но с ним Лера не испытывала ни капли удовольствия. Скорее, все происходящее в постели, вызывало у нее отвращение.