— Адвальдо, я знаю, чьи интересы представляет магистр Волтам.
По тому, как нахмурился мой собеседник стало понятно, что он ожидал чего-то другого.
— Ольга, ты опять вмешиваешься в дела, которые стоило бы обходить стороной.
— Адвальдо, давай пока не будем об этом. Я уже вмешалась, просто выслушай меня. Магистр представляет интересы Маурико Диэроса. Ты ведь знаешь, кто это?
Молодой Сандини сложил руки на груди и с явным раздражением ответил:
— Да, Ольга, я знаю, кто это. И то, что ты говоришь, вовсе не является неожиданностью. Этот договор обсуждался еще при Тирайо. И если бы не его смерть, давно бы уже был заключен. Скажу больше, Тирайо предоставил заказчику пробную партию кристаллов. И раз они намерены сотрудничать, значит, качество кристаллов их вполне устраивает.
— Но ты знаешь для чего Маурико большая партия кристаллов?
— Нет. И мне это совершенно не интересно. Не считаю нужным совать нос в дела междумирцев. Это, знаешь ли, чревато.
— А я тебя просвещу. Междумирцы для аукциона готовят новую систему ловушек, чтобы даже из самых отдаленных миров к ним поступали невольники. И именно наши особо мощные кристаллы обеспечат работу этих ловушек!
Не знаю, чего именно я ждала. Что Адвальдо будет удивлен, подавлен, ошарашен этой новостью? Но он даже бровью не повел.
— И что? Это не мое дело.
- Адвальдо, ты в своем уме?! Как это, не твое дело? Тебя не смущает, что ты будешь причастен к тем ужасам, что станут творить на аукционе с невольниками?
Он всего лишь поморщился:
— Ольга, мне безусловно жаль тех несчастных, которые попадут в лапы междумирцев. Но аукцион существует не одно столетие. Ты просто не понимаешь… Да, аукцион это зло, преступление. Но ты не задавалась вопросом, почему он до сих пор существует? Почему такой сильный маг как магистр Волтам представляет интересы междумирцев? За все время существования аукциона были неоднократные попытки сломать эту систему, разрушить Междумирье. Но тот, кто начинал это благое дело, очень быстро отказывался от своих замыслов. Почему? А становилось не до этого. Междумирцы способны на все: убийство, шантаж, подлог. Тот кто встает у них на пути лишается всего. И я не позволю тебе лезть во все это.
Он умолк, а я не знала, что сказать. Нет, все доводы Адвальдо были разумны и я не собиралась их оспаривать и лезть на рожон. Просто мне было тошно. От того, что я ничего не могу сделать, что я должна в этом участвовать. И как потом жить с этим чувством вины и отвращения к собственной слабости и трусости?