Треская яблоко, я прислонился к столбу в некотором отдалении от метро и наблюдал за потоком проходящих сквозь двери людей. Бедные двери не успевали отдохнуть, будучи постоянно толкаемыми несущимися по своим делам двуногими.
«Включить орлиное зрение?»
Я сосредоточился на времени, когда здесь должен был быть Гек и велел Системе:
«Запускай»
Мир обрёл серо-белые оттенки, а я стал видеть вчерашние события. Призраки людей покидали метро. То же самое, что происходило и сейчас, но с одной важной разницей. На каком-то этапе здесь должен оказаться призрак человека, которого я ищу.
Но все лица оставались размазанными, как лица дымных фантомов из моего сна с Шабитой. А те, что прояснялись, были для меня незнакомыми. Мне нужно что-то ещё. Ещё одна зацепка, чтобы Система смогла восстановить события.
Яблоко становилось всё меньше, пока не превратилось в огрызок. Я, как и подобает порядочному человеку, отыскал взглядом мусорку и пошёл к ней выкинуть ветку с косточками.
В соседней мусорке рылся бомж, у ног которого вертелась дворняга.
Бездомный бродяга.
Отреченный от общества чел
И у собаки:
Верная псина
Дружбан бомжа
Бомж повернулся на меня, окинул взглядом и просипел:
— Сигареткой не угостишь?
Я достал пачку, выщелкнул из неё две сигареты и зажигалку и протянул одну сижку бомжу. Подкурив сначала ему, а потом себе, я продолжил заинтересованно его разглядывать.
У каждого бомжа своя история. У многих она схожа, но детали всегда интересны и делают каждого бомжа уникальным. Я никогда их не осуждаю. От сумы и тюрьмы не зарекаются. Пёс его знает, где я закончу. Вдруг у меня душка не хватит застрелиться, и я буду вот также ходить шарить по парашам? Не сказать, что я уважал всех бомжей без разбора только по причине того, что они бомжи, но для начала я предпочитал узнать, что они из себя представляют, прежде чем воротить нос.
Бомж был из самой бомжовской категории, какая у них была. Бомж-босс 85-го уровня. Запах немытого тела настолько крепко смешивался с запахом грязных вещей, ссанины и перегара, что они выросли в новый аромат. Если бы я был ученым, я бы выяснил химическую формулу этого получившегося запаха и использовал его, как оружие массового поражения во всех предшествующих войнах.
У бомжа был повязан грязный бинт на руке, свидетельствующий о том, что ему уже помогали добрые люди. Его глаза были узкими, закрытые опухшими веками, и когда он открывал рот, на меня нёсся рой кислых частиц, атакующих ноздри. Я, однако, по своим вышеперечисленным мотивам не отворачивался, не морщился и вообще никак не показывал своё недовольство его внешним видом.