— Понял. Я сам не позволю. Никому.
— Да? А как же сватовство? И выгодные родственные связи? — не унимается.
— Чё ты от меня услышать хочешь? Что я готов развязать вражду со своими по второму кругу? Ради тебя? — уточняю резко.
— Тебя интересую не я, а мой ребёнок.
— Мой.
Взгляды пересекаются. Надо же. Сталью режет. Пантера в ней проснулась, едва почуяв намёк на опасность ребёнку.
— Наш ребёнок, — говорит после паузы. — В нём от меня столько же, сколько от тебя. Кровь Алиева и Порохова…
Да, блять. Как и хотел. Гремучая смесь. Отравленная. Лишь бы выносила.
На мгновение задумываюсь, теперь можно ли Арину в дом вернуть?
Отношу во внедорожник, укладывая на заднем сиденье. В сторону отойти намереваюсь.
— Ты куда? — спохватывается.
— Позвоню. Уточню кое-что. Отдыхай, — пальцы тянутся погладить по щеке.
Цепляется за них. Трётся щекой, ластясь.
— Ты же не отдашь приказ убить своего друга, не поговорив с ним, так?
— Угомонись. Не о том перетирать буду…
Всё же желание потрогать хоть губами пересиливает. Наклоняюсь, смазанно цепляя губы. Отдираю себя с мясом — хочется большего.
Захлопываю дверь. Пятый расхаживает вокруг тачки.
— Куда?
— Резонно, — хмыкаю. — Куда, млять? Чё думаешь?
Разминаю шею до хруста.
— Перетереть надо с Ризваном. Вот чё, — сплёвывает в сторону. — Удачно всё так. Одно к одному и так быстро, что ни продохнуть, ни пёрнуть… — помолчав, добавляет. — Настораживает. Думаю, рано мы стукачка прикончили. Надо было его хорошенько тряхануть! — цыркает. — Млять, задним числом бы кое-что подправить… В точку били.
— Поясни.
Пятый закуривает и кивает рукой с зажжённой сигаретой в просвет между высотками. Там серая хмарь уступает место солнцу. Целая ночь пролетела.
— Пока ты с девчонкой в больничке тусил, я направил одного из своих тряхануть точку, на которую стукачок указал. Якобы Пороховский склад. И знаешь, чё? Пустота, паутина по углам. Давно он там шмаль не тарит. О-о-о-очень давно!
— Млять!
— Ага. По остальным точкам тоже направил. Но думаю, будет та же пустая хуета. Нас нагнули и без вазелина поимели… — нервно кругами расхаживает. — Как щенков.
— Немец?
Пятый плечами пожимает.
— Может, и нет. Выслужиться он хотел, да. О куске пожирнее мечтает. Но нас всех, как тупых, провели, этим куском бесполезного говна. Кинутого, как наживка.
— Им и пожертвовать не жалко, — наконец, до меня доходит. — В расход. Пушечное мясо.
— Порох мог припугнуть его. Семьёй. Ещё чем-то… В телефоне поколупался — тоже ни о чём. Ложные следы. Или мелочь, шпана, работающая на того, кого прикончили. Так, может, и на хача поклёп? Ну, если не во всём, то хоть в чём-то…