— Я твоего мнения спрашивал? — резко уточняю, ставя с грохотом чашку на стол. — Нет. Ты теперь не старый друг Бекхана в доме Алиевых… — взглядом его буравлю.
По-хорошему, нечего грузинам делать в нашем доме. Но Арес — старый приятель моего отца. Со школы дружили. Когда бизнес родителей Ареса прогорел до самого основания, и кредиторы начали трясти всех, отец расплатился по их долгам. Спас, можно сказать. Взамен Арес вызвался быть при отце. Поклялся, что будет верно служить до гробовой доски. Многие на отца косились и шептались из-за грузинской семьи в прислуге — не принято чужих брать. Но Арес и Нино хорошо служили. Преданно.
— Сейчас дом Алиевых — это я. Я сам себе и мать, и отец, и брат, которого никогда не было. Усёк? Я и есть Алиевы. В едином лице. И я давно не пацан, подтягивающий сопли, чтобы ты заглядывал ко мне из-за плеча на всё, что я творю. Я так делаю. Значит, нужно. Без твоих советов. Тем более, без твоего вмешательства.
Повисает вязкая тишина. Арес слишком долго служит — понимаю я. Возомнил себя кем-то вроде советника или почти члена семьи. Зря.
— И всё-таки я позову Нино.
Арес поднимает подбородок повыше, но остаётся стоять на месте. Отдаю приказ. Полная грузинка появляется через несколько минут. Несмотря на ранний час, уже полностью одета и без тени сна в глазах.
— В чём дело, Арес?
Опустившись в кресло, достаю из-за пояса джинсов пистолет. Щелчок.
Слуги вытягиваются. В глазах Нино появляется страх.
— Это лишнее, — свистящим шёпотом говорит управляющий. Бросает взгляд на сестру. — Ей же нельзя волноваться.
— В моём доме нельзя крысятничать. Инфу сливать. За моей спиной подсирать тоже нельзя… — поворачиваю дуло пушки в сторону Нино.
— Стойте! Рустам Бекханович! — выпаливает Арес. — Ей сесть нужно. Сесть. С сердцем может плохо стать.
— Надо же. За своих жопу рвёшь, Арес. Но меня предать решил. Внаглую. Думаешь, тупой? — повыше дуло поднимаю.
— Нет-нет. Нет… Я…
— Чётко. По делу. Кому и что сливал. Или в твоей семье станет меньше ровно на двух человек… И Тамару тоже под зад выпну. Всех вас… — обвожу дулом круг. — Выкурю, крысы помойные.
— Арес, — всхлипывает Нино. — Что ты наделал, а? Что?!
Арес мечется между сестрой и желанием стоять на своём до конца. Терпение на исходе. Реально перекипает. Шепотки Ареса за моей спиной — это ещё одна капля в переполненный котёл. За тупого держит. Охренел старый лис. Думает, можно хуевертить всё — и прокатит по старой памяти. Ни хрена подобного. Я от той старой памяти скоро, как от гнилой конечности, избавлюсь.
— Пять… Четыре… Три… Два…