— Заебала, мозгоклюйка!
С этими словами Порох рот мне липкой лентой заклеивает. Руки за запястья к кровати пристёгнуты, чтобы не смогла пытаться убежать. Заглядывает мне в глаза.
— Молчишь? Так-то лучше.
***
В доме, куда меня привезли, прохладно. Отопление только включили, а комнаты сырые и не прогретые. Сам Порох ладони одну о другую растирает. Изо рта пар облачком вырывается. Дом напичкан охраной. На каждом этаже и по концам коридора выставлены вооружённые люди.
Меня отвязывают лишь для того, чтобы могла в туалет сходить и поесть. Порох компанию составляет, сидя рядом. Другому охранять не доверяет. Наверное, не шутил, говоря, что я — самый ценный актив.
С неохотой ковыряю кашу, уже остывшую. Аппетита нет совсем. Заставляю себя есть. Лишь потому что беременна.
— Какого жениха ты мне пророчил? — пользуюсь возможностью спросить. — Такого же старого и мерзкого, как ты сам? Или помоложе?
— Ты вроде на мужиков постарше западаешь, — скалится Порох. — Но я тебе выбрал в мужья помладше Зверёныша. Тебе в самый раз будет. Что немаловажно… платок носить не заставит.
— А что так? Свободных нравов? Или сразу от меня избавится, а мёртвым платок не нужен.
— Но-но! Поговори мне! — цыкает Порох. — От своего только я имею права избавиться. Будет у меня в кулаке, — показывает. — Вот так! Раньше мы только слегка пересекались, потом…
Что было потом, Порох не успевает мне сказать. Отвлекается на входящее уведомление. Быстро набирает ответ. Вытягивает ноги вперёд.
— Ну, пошла жара, Аришка!
В сердце закрадывается нехорошее предчувствие. Страх нервы живьём сгрызает.
— В чём дело?
— Зверёныш прилетел. На встречу. Готов выкупить тебя, отдав всё своё состояние. Я назначил ему встречу.
— Не здесь, наверное?
— Нет, конечно же. И я там появляться не собираюсь. Его спеленуют, как щенка беспомощного, привезут мне. Назовёшь меня папой, дам посмотреть на него напоследок.
Содрогаюсь. Прошло часов двенадцать с момента нашего разговора в больнице или чуть больше. Неужели Рустам на всё готов? Ради меня. Даже в пасть к Пороху, в его логово сунуться? В одиночку.
Душа болит и рыдает, умываясь кровавыми слезами. От страха за жизнь любимого.
— Человеческие слабости — подарок судьбы. Ты стала слабостью Алиева. Неожиданно, причём. Ну да ладно, нечего размусоливать. Пойду готовиться к встрече.
Смотрю в его спину, до сих пор прямую и крепкую. Неужели он прав и свалить его невозможно? Никак не убить… Как будто сам Дьявол его для своих игр бережёт.
— Папа.
Заставляю себя сказать это слово. Просто четыре буквы без смысла.
— Чего тебе, дочуля?