— Слушай, Виевич, сдристни с пути, будь так любезен, — спокойно и даже пренебрежительно попросил Демитрий, ничуть не смутившись воинственного тона хозяина заведения. — Не видишь, у подруги муж напился. Домой тащу. Тяжелый, зараза, шо кабан, ей-богу.
— Вы почто, Доротея Владиславовна, лучших моих учеников во владения супруги моей безвременно отправили?
На меня смотрели жадными глазами, так что я себя голой почувствовала. Хотя была хоть и нескромно, но одета. В голубой топ, на тоненьких бретельках подчеркивающий и почти открывающий грудь, и голубую юбку в пол, но с разрезом спереди по самое — это самое, так что ножки, обутые в воспетые нынче лабутены, при ходьбе обнажались полностью. До грани дозволенного.
Виевич? Во владения супруги его отправила? Но я же их, того…
Так, он, что тоже из этих? Первородных?
Ой мамочка роди ж меня обратно! Это во что ж я такое вляпалось то, а?
Я еле поборола непреодолимое желание перекреститься, хоть религиозной никогда не была. Аркадич называл христианство искусственной религией и учил меня заряжается, силой у природы, и ее же за это благодарить.
— Природа есть истинный храм Божий. Ибо Бог ее и создал, а храмы создали люди — чувствуешь разницу? — говорил он мне.
Я чувствовала, неуловимо, самой душой точно знала, что, если обнять березку, а лесу, искренняя просьба до Него дойдет быстрее, чем если в храме с золотыми куполами купить хоть сто свечей, но просить или кается не искренне.
Но вот сейчас перекреститься захотелось всей душой, а еще поплевать через левое плечо и соли четверговой ему под ноги посыпать. Но взяв себя в руки гордо вздернув подбородок спросила:
— А почто они, кабаны разожравшиеся, клиенток малолетних спаивают и насильничают, да еще вдвоем одну? Этому, что ли, их учишь? — я гордо вскинула голову, ничуть не смущаясь голодного взгляда.
— Нет, не этому, — хозяин, кажется, смутился и опустил глаза. — Проходите.
Хозяин заведения уступил нам дорогу.
— Приходи еще, красавица! Вместе потанцуем! — услышала я вдогонку.
— Ага! Щаз-з! — ответила я, не оборачиваясь, и зачем-то хлопнула себя по заднице, прекрасно понимая, что Борис смотрит мне вслед.
Мы погрузили Олега в машину Демитрия, я села спереди рядом с ним и вдруг почувствовала острый приступ тошноты и головокружения, даже потом прошибло.
— Ох ты ж! — простонала я.
— Ты чего это? Там много сил отдала, что ли? — Демитрий уставился на меня, просматривая ауру. — Постой, ты что, беременна? Серьезно? От него?
Кивок на мирно спящего Олега.
— Ну не от духа ж святого!
— С тебя станется, — хохотнул Демитрий.