Даже не получается вскинуть презрительно брови, настолько я растерялась. И ведь не похоже на ложь… но в чем тогда правда? Мы ведь враги, и его желание — доставить мне мучения, отомстить и за покушение, и за долины, и за то, что я согласилась стать его женой…
Или нет?
Можно ли поверить в то, что человек, от которого я не видела доброго слова и мысли, который выстроил между собой и остальным миром сотни ледяных преград, мог… побеспокоиться о ком-то? Обо мне.
— Даг уже показал, — говорю глухо.
Кривится.
А потом начинает раздеваться.
Я же опускаю взгляд.
Бежать ведь некуда… разве что выскакивать голышом и под его присмотром натягивать на мокрое тело одежду. Глупо. И я… я вовсе не хочу выходить из этой богами данной обители. Я первая пришла!
Крупное мужское тело одним движением входит в воду рядом со мной. Инстинктивно отшатываюсь и соскальзываю с каменной ступени, на которой стою, но тут же вцепляюсь в край природной купели и приказываю себе расслабиться и не думать о том, кто плывет позади меня.
Какое-то время тишина нарушается лишь моих дыханием и размеренными всплесками.
— Почему не плаваешь? — Эгиль выныривает близко… слишком близко. Щеки опаляет жаром от этой близости, а пальцы на ногах инстинктивно поджимаются.
Но приходится поворачиваться к нему и смотреть как можно спокойнее, чтобы только не признал за мной мои же переживания.
— Не умею.
— В долинах много рек… — он не скрывает удивления.
— А на Севере их нет вовсе, — отвечаю быстро.
— Я много… где бывал.
— А я редко выбиралась из крепости и окрестностей.
Изнутри царапает какое-то чувство. Опять не мое.
Отголосок странного удовлетворения.
— Тебя прятали?
Теперь уже я удивляюсь.
— Вовсе нет. Но я дочь короля, а не воин или странница…
— Ты — колдунья.
И звучит это как-то… нет, не зло. Непонятно.
И его удовлетворение внутри меня сменяется другим. Чем-то вязким и сладким, сбивающим воздух между нами в густой туман. Меня раздирает от всех этих моих и не моих чувств. От непонимания, откуда они берутся — без моей воли, без прикосновений к источнику. Что это вообще значит? И могу ли я от этого спрятаться?
Или я не имею права бежать от этого дара — наказания, потому что именно так со мной и поквитались, что не к тому я применила собственное колдовство?
Говорят, боги расплакались от жалости, увидев первый раз людей. И эти слезы попали на человеческие тела и напитали их дополнительной силой, помогающей выжить в непростом мире.
Колдуны, целители, последователи появились именно тогда. Их боги — покровители были не только великими творцами, но и главными обманщиками, и приносили при помощи своих сил не больше добра, чем зла.