— И что с ней делать?
— Оберегать. Пока она не придет в себя. Последнее, что нам остается, отдать должное ее боли. Как бы та ни мешала.
Джордан вздохнул. Пожал плечами. Забросил клинок плашмя на плечо. Неопределенно мотнул головой.
— Идем, — бросил демон.
Я не стал прятать револьвер. Внимательнее присмотрелся к энергии.
Душа всегда оставляет после себя духа — тот кусочек сущности, который обычно больше всего прикреплен к миру живых. Он может являться как призрак или оживший мертвец, но как бы там ни было — предел лишь магия, витающая в воздухе. Ожившие вокруг нас впитали ее слишком мало, и не могут представлять серьезной опасности. До тех пор, пока не объединяются. А когда соберутся в кучу… одним богам известно, что по-настоящему может родиться.
Не только животные боятся огня. И не только звери сливаются в одну кучу, спасаясь. Я чувствовал не только зло происходящего вокруг — витала опасность, пропитывая собой каждый клочок земли. Это дурной знак, более всего угрожающий Айви.
Я искренне надеялся, что вчетвером мы сможем защитить девушку…
— Ян, кстати, с каких пор твой револьвер пожирает души?
— Ты утаил от меня Тласолтеотль в мече. Думаю, некоторое время могу держать свою историю в секрете.
— Твое право, — Джо улыбнулся и пошел прочь от трупа, обмякшего на земле.
Я глянул напоследок на мумифицированное тело. Тонкая, изменившая цвет кожа, торчащие кости, исхудавшие мышцы. Целая и дорогая одежда. Этот мертвец был похоронен добрыми людьми…
Глава двенадцатая, в которой луна освещает тела
Они окружали нас. Каждый шаг вперед сопровождался вытьем, стонами и руганью. Некрос и Джордан — авангард, Алиса и я — прикрытие. По центру Айви.
Дар покинул ее. Я впервые видел и слышал о том, чтобы вампир терял свои силы, но Некрос и Алиса не выглядели удивленными. Джордан… он злой еще с тех пор, как зарубил первого мертвеца. Кажется, ему уже на все проблемы плевать. Прорывается вперед с яростью раненого быка. Ни на что не смотрит.
Алиса справлялась неплохо, но я чувствовал, что она слаба. Ее окружало слишком много нитей смертей. И я не следил за Айви. Лишь защищал ту, что любил, и ту, что несла в себе ребенка, который важен нам всем.
Я сказал ей, что ребенок родится. И это правда — нить маленькой жизни внутри Алисы тянулась далеко, дальше, чем я мог видеть. И опутана моими стараниями, кровью и потом. Единственное условие, при котором дитя сможет появиться на свет, моя неусыпная защита. Я видел, что без нее почти все пути ведут к смерти.
Но за защиту Алисы приходилось платить цену. Когда несколько мертвецов все же прорвались к Айви, никто, думаю, не удивился. Особенно я. Изначально было ясно, чем все рискует обернуться, но сказать что-либо было невозможно. Не оставалось иных путей, кроме как прорываться через лес.