— А сколько тебе лет? — задала конкретный вопрос, потому что Леон не рассказал ничего нового.
— А тебе? — перевёл стрелки он.
— Восемнадцать, — я вздёрнула подбородок, — но через несколько месяцев будет девятнадцать.
— Ведьмовское совершеннолетие, — понятливо кивнул он, — а мне двадцать четыре.
— Ты такой маленький? — вырвалось у меня.
Демон удивлённо замер, пару раз моргнул и наконец фыркнул, криво ухмыльнувшись.
— Маленький? — переспросил он, — я-то?
— Да, — невозмутимо кивнула я, — ты считаешь меня глупой, но я знаю, что демоническое совершеннолетие наступает в тридцать.
— Я поражён и ошеломлён, — хохотнул Леон, — эти вторые совершеннолетия ни на что не влияют. Это просто новая ступень для силы.
— Для ведьм это очень важный день, — я улыбнулась, — это как новое рождение. Правда, теперь мой день рождения совсем не того числа, которого я отмечала восемнадцать лет. Получается, я родилась намного раньше.
— Когда? — заинтересовался он.
— Не скажу, — из глубин моего характера вылезло упрямство и вытянуло вредность, — я и так у тебя как на ладони.
— Ну ты и Чебурашка, — вздохнул Леон и слабо, едва касаясь, постучал костяшками пальцев по моему лбу, — я же не интереса ради, дела для.
— Какого дела? — я хлопнула ресницами.
— Вот же наивная Чебурашка, — сокрушённо вздохнул демон и снова легонько стукнул, — у тебя в помощниках почти всесильный демон, а ты не хочешь им нагло воспользоваться и решить все свои проблемы как можно быстрее? Где коварство и расчётливость ведьм, я тебя спрашиваю?
Я насупилась. Он ещё раз плавно коснулся моего дба, глядя прямо в глаза с этой своей мягкой насмешкой. Вот как старший брат на неразумную младшую сестру. Распекает как маленькую девочку. И мне это нравилось и не нравилось одновременно.
Ведь он был так близко, что моего носа едва касался его пряный аромат. Такой приятный, тёплый и острый, заполняющий собой всё вокруг. Идеально ему подходящий. И эти ртутные серебристые глаза туманными звёздами мерцающие совсем рядом.
— Где-то, — сказала тихо, — далеко-о-о.
— Оно и видно, — ответил Леон.
Его костяшки медленно провели вдоль лба, над бровью, к виску. Едва заметно коснулись скулы и легко очертили челюсть. И там, где он касался меня, шёл огненный след, расходясь тёплыми кругами по коже, сползая с лица на шею и ниже, прямо к сердцу.
И оно будто зажигалось огнём, пламя робко разгоралось. Пальцы закололо, щекотка метнулась вверх по ладоням, к локтям. А я смотрела в его удивительные, такие яркие глаза, в которых словно живая ртуть плескалась вокруг чёрного острова зрачка.