Ничего себе, у них тут прозвища. В политехе студенты преподавателей как-то нежнее называют. Максимум: удод.
— Мало кому удаётся сдать с первого раза. А уж если прогулял хоть одну пару — готовься к отчислению, — добавила Тереса ещё несколько нелестных штрихов к портрету.
У Валерии в политехе такой же славой пользовался профессор Скворцов и читаемый им предмет «Базы данных». Вот его как раз и называли Удодом. Нет, сначала он был в студенческом лексиконе Скворцом, а когда всей группе зачёт не поставил, превратился в более экзотическую птицу.
— Слушай, Моника сказала, ты вчера про меня говорила. Выходит, ты заранее знала, что меня собираются переместить к вам?
Тереса озабоченно поправила очки и отвела взгляд. Чего это она смутилась?
— Слушай, а это случайно не ты была одной из тех медсестёр, которые Тоцкому помогали меня сюда уволочь?
Смутные воспоминания пронеслись в голове, подтверждая догадку. Одна из девушек в белом халате была такая же маленькая и в очках.
Тереса решительно выдохнула и выдала:
— Мне пришлось. Я неуд отрабатывала.
— Неуд? Я думала у тебя не бывает неудов.
— Это у Бланки не бывает неудов. Она у нас отличница. А у меня бывает. Тоцкий за неуды такие жуткие отработки придумывает — зверь, — Тереса состроила соответствующую зверскую гримасу.
— Это ты про младшего Тоцкого?
— Нет. На этот раз про старшего. Он у нас «Магическую медицину» читает.
Выходит, неспроста доктором прикинулся.
— Старший ещё в сто раз хуже младшего, — заверила Тереса. И страшным шёпотом добавила: — Его в академии все боятся.
Уже не все. На Валерию ему ужаса нагнать не удалось, хоть он и пытался запугать её неудом. Или это ей розовые очки помогли?
— Меня, кстати, тоже отработка ждёт.
У старосты от удивления глаза округлились.
— Когда ты успела?
— Успела, — усмехнулась Валерия. — Сама не поняла как. Тряхнула рукой — и у него на столе чернильница лопнула. А он сразу — неуд! отработка! — спародировала Тоцкого Валерия.
— Чернильница лопнула? — глаза Тересы стали ещё больше.
— Да. Вот так: хрясть — и пополам.
Староста посмотрела с уважением:
— Ну ты даёшь! Такое не каждый второкурсник сможет.
Респект от Тересы приятно потешил самолюбие, только Валерия до сих пор не была уверена, что чернильница — её рук дело.
— А ты отчаянная. Взорвать ЕГО чернильницу? Ну, теперь готовься к худшему.
Чего в улыбке Тересы было больше: восхищения или сочувствия?
— А, хочешь, кофе сделаю? У нас булочки с завтрака остались.
Видимо, всё-таки сочувствия.
— Хочу.
Глава 4. Ещё один прогульщик
Глава 4. Ещё один прогульщик
Такого вкусного кофе Валерии пить ещё не приходилось. В нём ощущался аромат вишнёвых косточек и горького шоколада. А булочки, вообще, отдельная песня — небольшие, мягкие, политые нежной помадкой. Она невольно жмурилась от удовольствия. Если здесь всегда так кормят, то не всё пропало.