Контроль окончательно потерян. С ней я становился слабым и жалким и мне это очень не нравилось!
— Нет, — послышался тихий голос.
Я обхватил ее за талию, силой сжимая ткань блузы, и вошел в портал.
Мы мигом оказались в моем кабинете — темном и одиноком, как я сам. В камине потрескивал огонь, и пламя едва отражалось от стен, создавая причудливые тени. Я резко прижал Огонька к стене и выдохнул ей в ухо, своим неровным дыханием распаляя в ней сладкий огонь страсти.
Моя маленькая хрупкая девочка трепетала в моих крепких объятиях. И тогда я улыбнулся, ощутив от нее все тот же ярко пылающий огонь, что не раз питал меня живительной силой. Ну уж нет! Никто не способен оборвать нашу связь! Она родилась в глубине наших душ и никуда не ушла! Она никогда не умрет! Этот рогатый сопляк не представлял для меня никакой опасности. Он мне не соперник. Арси по прежнему принадлежала только мне!
Стоило прижать ее к стене, как Арси раскинула руки и замерла в ожидании. Женщина, которую я любил, покорялась мне от одного взгляда. Я чувствовал, как ее пламя жаждало раствориться в моих венах. В эти моменты я был уверен, что ее создали специально для меня, а вовсе не для ордена.
— Что ты себе позволяешь? — прикусил я мочку ее уха и часто задышал от ревности, которая все еще поглощала изнутри.
— Имею право, — рассмеялась и запрокинула голову назад, рассыпая красную копну длинных волос.
Схватил ее за затылок со всей яростью и впился в горячие губы. Одно лишь прикосновение разбудило вулкан страсти, от которого я всякий раз сходил с ума. Голод! Дикий голод и жадность поглотили мое сознание. Я начал пить ее жар так остервенело, будто источник неиссякаем. Выпивал ее огонь так быстро, что она едва успевала делать глоток воздуха. Вещи, будто никчемные тряпки падали на пол. Я рвал их и получал от этого удовольствие. Плевать на последствия! Я желал поглотить ее полностью! Хотел оставить на ее теле отметины, борозды любви, которые она спрятать не сможет.
Арси вскрикивала от боли, когда я сжимал ее грудь, когда впивался зубами в ее шею. Кричала от удовольствия и в то же время покорялась. Моя девочка горела в моих руках, принадлежала мне, как прежде. Ее тело извивалось так, что я и сам потерял всякий контроль. Резко развернул ее спиной к себе и прижал к стене. Стянул трусики и нащупал промежность, сочащуюся от возбуждения. С ревом голодного зверя вошел в нее до упора и поймал губами крик, который утонул в поцелуе навсегда. Все ее нутро раскрылось так, что я не успевал поглощать огонь. Насыщался и требовал еще. Брал и просил. Горел в пламени и тушил его плотью. Дикая боль и страсть. Толчок за толчком. Она кричала все громче, будоража меня до предела.