Карта говорит о знахарстве и целительстве.
— Живое. И мёртвое.
Магистр Манос обвёл сидящих в аудитории пристальным взглядом. Чем дольше длилось занятие, тем больше Вивьен убеждалась в том, что практика по мёртвым касаниям (странное название, не правда ли?) — никогда не станет её любимым предметом. А магистр Манос — любимым преподавателем. Во-первых, Манос, так же, как и Нэйт, заставлял писать пером кладбищенского ворона. Ещё и ворчал, что, если по уму и как положено, это самое перо адепт должен добыть самостоятельно.
Делать ей больше нечего, бегать по кладбищам и ощипывать несчастных птиц!
Во-вторых, мерзкому старикашке со своим жутким посохом (когда пальцы рук начинали шевелиться, поглаживая голубой шар, кровь стыла в жилах…) и этого показалось мало! Его ещё и чернила, видите ли, не устраивали. Непременно надо было развести в мёртвой воде кладбищенской земли и капнуть туда собственной крови. От этого странного ритуала записи, высыхая, осыпались с пергамента. И как потом учить? Для Маноса не существовало оправданий — чуть что — отработка на кладбище!
Кстати о них. Об отработках. Вивьен столько ужасов наслушалась об этом предстоящем мероприятии, вот только никто её никуда не вызывал. Забыли? Вряд ли. Черепушка на стойке Хризи орёт об этих отработках так, что уши закладывает, стоит ей войти в общежитие заклинателей костей!
Когда же она, наконец, пойдёт на эти кладбища? Отрабатывать…
— Что есть живое? — продолжал Манос. — Что есть мёртвое? Это не совсем… однозначные понятия с точки зрения философии, возможно. Однако если мы обратимся к неким субстанциям и будем иметь в виду результат их воздействия в исключительно магическом смысле, то…
От монотонного голоса магистра хотелось спать. На практических занятиях были только адепты с факультета заклинателей костей. И не поболтаешь с Тамом, как на лекциях общего потока. Адепты, что учились вместе с Вивьен все, как один, лицами были крайне неприятными. Две девчонки, с которыми Вивьен едва не поселили (Смерть всемогущая, спасибо за милости, спасибо за дары твои бесценные!), были сёстрами, похожими друг на друга, как две капли мёртвой воды. Почему мёртвой? Да потому, что живая вода настолько ядовитой быть просто не может. Две пары беспокойных глаз из-под одинаковых чёрных чёлок замечали каждую мелочь, и тут же вездесущие близнецы разносили новости по всей Академии!
— Итак. Сколько субстанций оживляющего и умертвляющего действия мы знаем?
Руки поползли по шару, в голубой туман которого всматривался магистр. Адепты замерли — всем показалось, что Манос выбирает, кого бы спросить. Но некромант, что-то долго высматривая в шаре, венчающем его отвратительный посох, неожиданно сам ответил на свой вопрос: