— Компромат? — выпучила глаза, выглядело это абсолютно ненатурально, и мужчина не поверил мне ни на секунду.
— Вижу, вы в курсе, а кто поведал, раскройте секрет? Городецкий?
— Не понимаю, о чем вы, — пробурчала я, Рубацкий усмехнулся.
— Эко вы его очаровали, что взрослый матерый мужчина голову потерял. Знаете, мы можем сработаться.
— Вы так и не объяснили, чего хотите, — сурово нахмурилась я.
— Я хочу компромат, — улыбнулся Рубацкий, и не успела я поинтересоваться, при чем тут, собственно, моя скромная персона, как мужчина добавил:
— И вы мне его достанете.
Тут я прямо даже была уверена, что ослышалась. Или у мужика проблемы, не может же он всерьез думать, что я…
— Вижу, вы удивлены, но дослушайте до конца, — заметил Рубацкий. — Я уверен в том, что компромат находится в пределах семьи. И в ваших силах достать его. Не через отца, так через сына.
Очень милая семейная картина, конечно. Нет, этот Рубацкий точно не в ладах с логикой. По крайней мере, с женской.
— Может, подскажете ещё, с какой стати мне заниматься подобными вещами? — ласково улыбнулась я, все-таки с дурачками надо быть аккуратней.
— А это самое интересное, Елена Анатольевна. Я предлагаю вам за компромат очень хорошую сумму, — Рубацкий вытащил из кармана пиджака визитку и, перевернув стороной, которая обычная пуста, показал мне.
Я рот открыла, матерь божья, такие цифры с деньгами даже соотнести не могу. Пал Сергеич, что, внутри набит золотом-бриллиантами?
Так, ладно, мы своих не сдаём, хотя если подумать, какой он мне свой? А на эти деньги можно сделать новый паспорт и всю жизнь слоняться по миру. Какой соблазнительный кусок сыра, такой соблазнительный, что где-то рядом даже запахло мышеловкой.
— Я вам не верю, — ответила с улыбкой. — Я вам компромат, а вы меня того, — я провела ребром ладони по горлу, — и на съедение рыбкам.
— Что за сленг, — Рубацкий даже поморщился, — зря вы так, Елена Анатольевна. Какой смысл от вас избавляться? Проще заплатить.
Я хмыкнула.
— Ага, ну не вы, так Городецкий, он такого точно не простит и голову оторвёт.
— А не добудете компромат, — мужчина улыбнулся так, что стало страшно, — головы лишится он.
Я заморгала часто-часто, имитируя тем самым работу мысли.
— Поясните, — сказала наконец. Рубацкий пожал плечами, поигрывая визиткой в руках.
— Он неугоден разным людям. Качает права, занимает много места. Не идёт на уступки…
— То есть не соглашается на незаконные дела? — не удержалась я, вспомнив наш разговор с профессором. Странно, но я почему-то сейчас им гордилась.
— Бизнес есть бизнес, — жестко сказал Рубацкий, — в нем свои правила, и тот, кто отказывается по ним играть, рано или поздно выпадает.