— Расслабься, Кулагина, — заметил Пал Сергеич, по-прежнему не отвлекаясь от работы, — привыкай к новой роли, если ты будешь так вести себя, то даже памятник Екатерины тебе не поверит.
Ему легко говорить. Расслабься… вон как на нас сразу остальные коситься начали. Я взяла и ляпнула:
— Мы с вами, как Лолита и Гумберт.
Профессор, немного поморгав, ответил, вздыхая:
— Ну если тебе так нравится…
— Что значит нравится? Просто со стороны мы, наверное, выглядим странно.
— Ален, ты совершеннолетняя молодая девушка, а я не так стар, как тебе, по всей видимости, кажется, — он бросил в мою сторону насмешливый взгляд, — такими отношениями сейчас никого не удивишь.
Я скривилась, но промолчала, решив, что диалог не имеет смысла. Закрыла глаза и даже начала дремать, когда почувствовала, что Городецкий гладит мои ноги. Даже если бы он их не гладил, а просто положил свои горячие ладони, я бы начала возбуждаться, что говорить о реальности.
Распахнув глаза, снова уставилась на него. Пал Сергеич взгляда от ноутбука не отрывал, словно там у него магнит какой. А руки жили сами по себе, одна на клавиатуре, другая на моей стопе.
— Пал Сергеич, — выдохнула я, поджимая пальцы. Рука на моей ноге замерла, вторая продолжала отстукивать по клавишам.
— Тебе не нравится? — задал он вопрос. Я покосилась по сторонам. Мне-то нравится, и всем окружающим по ходу тоже, вон как пялятся.
— Мне в туалет надо, — пискнула я, Городецкий только улыбнулся краем губ, отпуская меня.
Боже, как в плену побывала, я и не чувствовала, в каком напряжении находилась все это время. Сунув ноги в балетки, позорно сбежала. Стояла в туалете, рассматривая себя в зеркало. Кажется, я дала маху, согласившись изобразить спутницу Городецкого, чувствую, эту поездку буду вспоминать дольше, чем теннис.
И оказалась права, только вот мотивов для воспоминаний было куда больше, чем я думала.
Но в целом, все шло неплохо. Летать мне понравилось, ощущений масса, от восторга до ужаса. Хотя Городецкий и наблюдал с любопытством, словно я зверь невиданный. Он-то поди даже не заметил, что мы вообще летели. По крайней мере, эмоций на лице я не увидела.
По приезду взяли в каршеринг «Ауди А3», из неё я отписалась Денису, что долетели хорошо. Он пожелал мне хорошо провести время и не пропадать.
Последнего я обещать не могла, потому что пропадать начала почти сразу. Питер оказался красивым даже на окраине, но когда мы въехали в центр, я сидела, почти впечатавшись в стекло.
Остановились мы практически возле Исаакиевского собора, через дорогу. Ну офигеть же можно. Я глазела по сторонам, ничего не слыша и не видя и на улице, и в гостинице, и только услышав: