— Борис Егорович, ну о чём вы? Там же ничего нет…
— Ну да, ну да, — почесал нос Борис. — Это я так, чтобы всё контролировать… Ничего, значит?
— Нет, — пожала плечами Маша.
— Я в том плане, что может вещи какие, письма…
Маша развела руками.
— Откуда же мне знать? Это же личное.
— Личное-неприличное, — оскалился Борис.
— Вы сейчас о чём?
Борис задумался, словно взвешивая все за и против, но потом, решившись, всё-таки, произнёс:
— Дело прошлое, но… про мать свою ничего Люсьен не говорил?
— Вот вы бы сами у него и спросили, Борис Егорович, — ответила Маша. — Он же ребёнком был, когда с ней это случилось. Вам ли не знать?
— Да, да, — закивал Борис. — Но может что-то… связанное с кем-то… С кем она общалась…
— Странные вещи вы у меня спрашиваете, — Маша слезла с чемодана и решительно взялась за ручку.
— Погоди, — Борис ухватил её за локоть и сжал, привлекая к себе. — Ты не отбрыкивайся вот так сразу, поняла? Мужики, я смотрю, на тебя, как пчёлы на мёд слетаются, а ты всё строишь из себя… Говорю же, есть там что-то, выведай! Не у одного, так у другого из этих твоих…
— Мне больно, — Маша побледнела.
— Ищи! Носом землю рой, а найди! Я их всех тогда… — он сжал другую руку в кулак и покрутил им перед носом у Маши.
— Кхе, кхе!
Маша отскочила от Бориса и увидела Розу, ведущую за собой козу.
— Добрый вечер, Борис Егорович, — елейно произнесла соседка Люськи и с презрением оглядела Машу с головы до ног.
— Здравствуйте, Роза! — радость в голосе Маши была абсолютно искренней и звенела так же, как колокольчик на шее козы Белянки.
— Ну что же, Мария, провожать вас не буду, сами дойдёте. Но поменьше в потёмках шастайте, не ровен час… — Борис не закончил фразу и с делано-равнодушным видом зашагал вперёд.
Роза покачала головой и тоже отправилась за ним следом.
Маша постояла ещё пару минут, дожидаясь, когда успокоится бешено стучащее сердце и перестанут дрожать ноги. Ей было так гадко, словно её окунули с головой в жидкий навоз, изваляли в перьях и заставили пройтись по городу. Не много ли она на себя взяла, чтобы при этом продолжать высоко держать голову?
…Ей снилась вода — сначала шум дождевых капель, стучащих по зеркальной поверхности, затем она увидела свои руки, повёрнутые ладонями вверх и отражающие мягкий зеленоватый свет. Поначалу вода была прозрачной, ледяной, но её живое мерцание таило в себе нечто опасное, что заставляло вглядываться в глубину и цепенеть от звенящего гула, зарождающегося внутри. Тёмная тень вдруг волной прорезала толщу и почти коснулась её рук. Но Маша даже не дёрнулась, продолжала смотреть, пока вода вокруг ладоней не стала приобретать кроваво-красный оттенок. Через пальцы, вверх по жилам, холод пробрался в самое сердце, отчего оно замедлило ход, и редкие удары его стали еле слышны. Несколько кровавых пузырей лопнули на поверхности и тут же наполнились вновь. Тень снова подобралась ближе, и Маша склонилась, почти касаясь кончиком носа некогда чистой воды. Её глаза наполнились горячими слезами, и скоро тяжёлые капли стали падать вниз, растворяясь в этом безумном мареве. Только что она видела своё отражение, но оно вдруг пошло кругами и, соединившись вновь, внезапно глянуло на неё страшным чужим ликом. Это была уже не Маша Рощина — тёмные провалы вместо глаз и широко раскрытый рот, из которого вырывался крик. Она слышала его. Тень звала…