Маша сразу поняла, что случилось нечто страшное — лицо Кости стало почти белым.
— Вот что… — слова давались ему с трудом. — Я сейчас уеду… Ты, пожалуйста, ничего не предпринимай. Я тебя очень прошу, Маша.
— Костя, что? Что случилось?
— Мама… она порезала вены. Потеряла много крови. Я не должен был уезжать.
В глазах Кости была такая боль, что Маше стало тошно от осознания собственной вины. У неё закружилась голова и потемнело в глазах.
— Так, — Костя посмотрел на часы, — я сейчас пойду, чтобы не пропустить такси. Зарядку я оставил в комнате, на столе, — он пошёл в коридор и стал натягивать кроссовки.
Маша стояла посреди кухни, не в силах сдвинуться с места.
— Я позвоню тебе сразу, как… Из больницы, — Костя взялся за ручку двери и повернулся к Маше. Минуту они просто смотрели друг на друга, затем Цапельский в несколько шагов преодолел расстояние и прижал Машу к себе.
— Рощина, я прошу тебя, чтобы ты не лезла во всё это… Пожалуйста, зайди к Кате и объясни ей всё, у меня просто нет времени. Ты слышишь меня? — он приподнял её лицо за подбородок и посмотрел в опухшие глаза.
Она лишь слабо кивнула и тут же разревелась вновь.
— Ну не надо, чёрт! — Костя встряхнул её за плечи и, на секунду прижавшись к её губам, развернулся и быстро вышел из дома.
Маша почувствовала, как холод окутал её с головы до ног. Она прижала пальцы к своим губам, к тому месту, где только что коснулся её Цапельский, и её замутило, поволокло с такой силой, что, не удержавшись, она сползла на пол.
— Голодный поехал… — тихонько запричитала она, обхватив себя за вздрагивающие плечи.
Ей понадобилось около получаса, чтобы привести себя в порядок. Её трясло и мутило, и было страшно за себя, за Костю, за Дарью… Маша не могла оценить вероятность того, что это именно мать Кости отравила мужа, и поэтому сейчас её пугала именно эта неизвестность. За пару дней Цапельский так изменился, что она с трудом узнавала его. Наверное и она для него теперь стала другой. Не той наивной милой художницей Машенькой Рощиной, которой была в самом начале. Он ведь не догадывался, что в её голове зреет план, одним из участников которого вскоре станет и он сам. Но ведь и Маша не знала этого! Но как теперь доказать, что злого умысла она не держала и сама не ведала, куда её заведёт это желание вывести на чистую воду следователя Бориса Егоровича Хвошню.