— Л. Сидорская… — тихо прочитала Маша, приблизив к лицу фотографию. Она некоторое время внимательно изучала её, пока вдруг не отпрянула, поражённая и ослеплённая догадкой. По её рукам побежали мурашки — она чуть не выронила рамку из рук. Маша узнала этот взгляд.
Она успела поставить снимок на место и отойти к окну, когда скрипнули половицы и открылась дверь. Попыталась сделать вид, что рассматривает куст алое в большом глиняном горшке, но вместо этого вцепилась в подоконник и уставилась невидящим взглядом прямо перед собой.
Катя вошла внутрь, неся перед собой поднос.
— Ну что же вы не садитесь?! — воскликнула домоправительница.
Услышав её голос, Маша ничего не ответила. Отошла от окна и молча села на стул.
— Извините, нервы, — Катя торопливо расставила посуду. От заварочного чайника шёл густой аромат мяты. — Костя не звонил?
— Нет, — Маша отвернулась, стараясь не встречаться взглядом с Катей. Она до сих пор не могла поверить в то, что увидела. Всё это было странно. Странно до такой степени, что она скорее поверила бы, что это у неё с головой что-то не в порядке.
— А как думаете, что там сейчас происходит? В больнице-то?
Маша пожевала нижнюю губу, затем ответила:
— Хотите, я Костю наберу?
— Нет, что вы… Пусть мальчик сам, когда сможет, — Катя грузно села напротив и стала разливать чай. Руки её чуть подрагивали, и вслед за ними дрожали и кружева на манжетах.
— Не переживайте, Даша поправится, — Маша смотрела в упор на Катю. — К сожалению, ей всё равно придётся отвечать за то, что она сделала…
— Я не верю в это, — Катя поставила перед Машей тарелку с куском капустного пирога. Рядом положила изящную вилку. — Это невозможно. Она не способна на подобные вещи, — со всей убеждённостью добавила она.
— Да, мне тоже сложно это представить… Вы же много лет знаете Дарью Михайловну?
— Конечно! Очень много лет…
— Целую жизнь. Костину целую жизнь, — уточнила Маша и откусила кусок пирога. — Боже, как вкусно!
Катя следила за тем, как Маша ест, но сама не притрагивалась к еде.
— Кушайте, кушайте…
— Скажите, Катя, а как звали вашу дочь? Какое было её полное имя? — Маша сделала глоток крепкого чая и почувствовала, как постепенно тело стало согреваться.
— Вы будете смеяться, — Катя наконец улыбнулась и, положив пару ложек сахара в свою чашку, стала помешивать, задумчиво наблюдая за движением собственных пальцев. — Я дура была, молодая. И чего мне сбрендило? Хотелось чего-то эдакого, чтобы ни у кого такого имени не было.
— Вы, как Зина…
— Что? — улыбка моментально сползла с губ Кати. — А, вы про Люсьена? Ну, может… Лёка потом, когда паспорт получала, так и записалась Лёкой. А назвала-то я её Леокадией. Казалось, что красиво звучит. А почему вы спрашиваете?