Маша спустилась вниз и замерла в дверях, окутанная этим тёплым сладким эфиром. Ей захотелось раскинуть руки и нырнуть в этот свет, заполнивший гостиную. Она зажмурилась и улыбнулась, будто кошка на нагретой лужайке. Семья Цапельских была сейчас перед ней, словно на ладони. Оказывается, это так здорово смотреть на людей, не прислушиваясь к их разговорам.
Она видела Серафиму Цапельскую, которая задумчиво гладила по голове сидящего перед ней Костю. Натали — безмолвную супругу Георгия-Жоры, сидящую в тени веранды. Аркадия, отчима Кости, о чём-то оживлённо рассказывающего и подпрыгивающего на месте, отчего его соломенная шляпа то и дело съезжала на лысеющий затылок. Дарья, прислонившись спиной к стволу старой яблони, со снисходительной улыбкой смотрела на мужа, и от этого её взгляда Аркадий просто цвёл от счастья.
Жорж Цапельский, засучив рукава, пытался справиться со щепой для самовара и пропихнуть её в специальное горлышко. У него это никак не получалось, и Катя, стоявшая рядом, пыталась помочь ему, отворачивая лицо от чадящего дыма, но адвокат лишь молча злился и отмахивался, продолжая ковыряться в самоваре. Катя смеялась и вытирала платочком слезившиеся глаза…
Эти люди были так близки, так внимательны, так нежны друг с другом… Какая же она, Маша — глупая кошка — требует внимания и обижается вместо того, чтобы просто наслаждаться прекрасным днём.
После короткой паузы граммофон негромко скрипнул, и сердце Маши отозвалось, мягко сжавшись, когда раздались первые аккорды…
«Не пробуждай воспоминаний
Минувших дней, минувших дней, -
Не возродить былых желаний
В душе моей, в душе моей…»
В бедро ей что-то неожиданно и больно ткнулось, и Маша подскочила, как ужаленная. Софья Дмитриевна держала в руке палку с резным набалдашником, которым по всей видимости и пыталась расчистить себе дорогу. Стояла она вполне уверенно на своих двоих, но Маша была готова предложить ей руку или плечо, чтобы Цапельская смогла облокотиться. Софья Дмитриевна была в длинном тёмно-сиреневом платье с кружевной отделкой и лёгкой пелерине, поверх которой сверкало колье. В пару к нему в ушах качались серьги. Не хватало только веера и тощей левретки.
— Мама! — Серафима, словно почувствовав присутствие Софьи Дмитриевны, метнулась навстречу и, оттеснив Машу, взяла пожилую женщину под руку. — Ты великолепно выглядишь! Мы все тебя ждём!
Женщины медленно двинулись в сторону террасы, а Маша смотрела им вслед, всё ещё ощущая на себе неприязненный взгляд родственниц Кости.
…- Дорогая Софья Дмитриевна, королева, царица! — Жорж поднял бокал и откашлялся. — Сколько себя помню, бывать в вашем доме было для меня самой лучшей наградой. Вы и вся наша семья всегда были примером того, какой должна быть русская интеллигенция…