Агравейн, выслушивая, сидел на полу, у ног Шиады, расположившейся на кровати, понурив голову. Громадина, он скукоживался от её недовольства: ведь, право, он женился не для того, чтобы мучить её. Даже если очень хотел обидеть за ошибки прошлого, которые она, впрочем, никогда не признавала таковыми, он не имел права быть грубым сверх того, что доставляло удовольствие им обоим.
Агравейн кивал, говорил, что понимает и старается, как может, быть ласковым. Но одна только мысль о Шиаде с Артмаэлем — с кем угодно! — приводила его в такое бешенство, от какого спасение только подраться, напиться или — вот так вот.
— Я вышла за тебя не для того, чтобы быть заменой выпивке, Агравейн! — Шиада злилась, и Агравейн, видя её непривычно сердитое лицо, опускал голову еще ниже, принимался целовать стопы, икры, обещая быть нежным.
Он действительно с того разговора стал сдержаннее, пытаясь управиться с собой. Но опасения брали свое, и он выговаривал Шиаде: неужели это продольный шрам в лице теперь так отталкивает её, что жрица позволяет себе даже допускать мысль о соитии с кем-то еще.
Шиада вздыхала с вопиющим для себя терпением и говорила, что постепенно Агравейн успокоится и привыкнет, что она всегда рядом. Просто нужно время.
Молодой король соглашался, не замечая, что, говоря о времени, терпении и добродетелях, жрица больше говорит о себе, чем о нем.
Ей тоже нужно время. Много-много времени, чтобы перестать вздрагивать, когда видит мужа за ужином с огромной обглоданной костью в руках или когда смотрит, как он голыми руками гнет железные прутья после упражнений верхом. Ей надо невиданно много времени, чтобы справится со страхом просто заходить с ним в одну спальню, потому что никогда не знаешь, в который из раз под натиском его пальцев у неё хрустнут кости.
И еще больше времени ей нужно, чтобы перестать просыпаться ночами, когда все часы Нанданы напролет ей снился Артмаэль.
* * *
Оно и не удивительно, думала жрица. Приближалось осеннее равноденствие, и это означало, что, хочет она или нет, но скоро ей предстоит вернуться на Ангорат. Начинался срок увядания Солнца, Достойного Сына Праматери. Наступал уготованной в году срок Матери Сумерек, который продлится вплоть до восхождения в небесах Заклинателя, что носит на своем теле Змей.
Стало быть — Шиада готовила Агравейна к этому, как могла — весь священный для себя срок пробудет вдали от Архона.
Агравейн знал и готовился. Подобные расставания были одним из условий Неллы Сирин, и сейчас, когда они настигли, выполнять договоренность не было ни малейшего желания. А уж если вспомнить о требовании самой Шиады…