— И? — Бансабира сделала вид, будто не понимает, к чему ведет собеседник.
— Я не хочу помереть после первой брачной ночи. Девчонка наверняка хорошенько наущена родней прирезать меня. Кстати! — вдруг спохватился Аймар. — О девчонке! Ей уже хотя бы можно в брак?
У Бану с пониманием дернулся уголок губ.
— Можно, — спокойно отозвалась она, несмотря на всю грубость танского тона. Он имеет право на раздражение. Пусть лучше отыграется сейчас на ней, Бансабире, чем потом на Иввани.
— И как давно? Сколько ей лет?
— Тринадцать.
Аймар вскинулся с видом, что вот, вот он аргумент, который самоочевидно мешает ему принять предложение Бансабиры.
— На тебе! Тринадцать! То есть тот самый возраст, когда не понятно, вырастет она красоткой или станет уродиной? Наверняка еще нет ничего ни спереди, ни сзади! — оскалился хищно, неприятно, будто подбирал в борделе шлюху.
Взгляд у Бану потяжелел, но она промолчала. Достала из стола еще один пергамент. Если первый был довольно скромным — пол-локтя в ширину и локоть в длину — то этот был, по меньшей мере, вдвое больше. А то и крупнее.
— Что это?
— Прочтите, — настояла тану, и достала еще два точно таких же пергамента. — И сверьте — все они одинаковы.
Аймар развернул пергамент, не сводя глаз с танши, будто выискивая в её лице ответы на вопросы. Но когда прочел текст, не поверил собственному зрению. Поглядел на Бану, снова на лист, и опять на Бану.
— Вы учли это, — выдохнул он ошеломленно.
— Конечно, — с достоинством подтвердила Бансабира. — На случай, если Иввани попробует выкинуть фортель, я, если вина её и впрямь будет доказана, обязуюсь казнить её мать. Этим положением легко воспользоваться, кто захочет подставить Иввани и расторгнуть нашу договорённость, поэтому знать о нем следует лишь самому доверенному кругу. В том числе и самой Иввани.
— И её матери.
— Непременно.
— Вместе с тем, в случае любого насилия или оскорбления, я, как можете прочесть, спрошу с вас за сестру.
Бансабира молча улыбнулась, давая Дайхатту время пережить происходящее.
— Договор составлен идеально и в трех копиях. Я и мои лаваны, слепившие бумагу, как видишь, уже подписали его. Дело за тобой и законоведами, мнению которых ты доверяешь, Аймар.
— Ты кое-что забыла. Здесь должна быть обязательно подпись избранницы или, если ей нет четырнадцати, её родителей или опеку…
Аймар осекся и перевел взгляд на первый пергамент, который показала ему Бансабира — о признании Иввани напрямую подопечной Бану. Последняя разулыбалась совсем уж неприлично и самодовольно.
— Ты предусмотрела все, — не то сокрушенно, не то трепетно выдохнул тан.