Честно говоря, девицу эту она вообще не помнит. Конечно, память у нее на студентов послабее, чем у бабули. Та вообще помнит всё и всех, но…
- Но девочка просто не знала, что надо прийти! Вы ей не объяснили, насколько все серьезно.
- Послушайте, это университет, в конце концов. Может быть, ваша девочка просто не хотела знать?
- Что вы такое говорите. Я буду жаловаться.
Ирина только головой покачала. Жаловаться. Снова. В добрый путь.
- Ирочка, - беззвучно кричала из-за спины заполошной мамаши лаборантка их кафедры, делала большие и страшные глаза и всем своим видом изображала, что нужно куда-то бежать со страшной скоростью.
- Простите, мне надо идти.
Она обогнула женщину и направилась к лаборантке, хотя больше всего хотелось удрать, запереться в кабинете. А еще лучше – забаррикадироваться. И просто пережить этот понедельник.
С тяжелым вздохом посмотрела на Олечку.
- Новый год! – торжественно объявила та.
- Зима близко. И?
- Номер художественной самодеятельности.
- Слушайте. Китаисты на новый год традиционно поют «Катюшу». И все на этом. Вот что в этом году-то не так?
- Новый декан. Он сказал, что не хочет слышать «Расцветали яблони и груши». У него – аллергия.
- Весь Китай в караоке хочет. А этот – нет, - проворчала Ирина. – Вот с чего?
- Может, с того, что он из Китая только что вернулся.
Ирина только тяжело вздохнула.
- Ириночка Ильинична. Ну, вы самая молодая! Самая креативная! Ну, придумайте что-нибудь, а?
- «В лесу родилась елочка».
Лаборантка посмотрела на нее с укором.
- «Напилася я пьяна, не дойду я до дома»?
Тяжкий вздох.
- «Щелкунчика» спеть? Танцевать я так не станцую. Столько мы не выпьем.
- Времени у нас – до среды. Там заседание кафедры. Будем программу составлять.
- Надеюсь, учебную.
- Нет. Празднования нового года. И новый декан попросил подойти к вопросу ответственно.
- Тьфу.
- Да. И на нас снова написали жалобу.
- Теперь что?
- Нашим студентами не интересно.
- Значит, будут на экзаменах петь «Щелкунчика». На китайском. Только сначала напишут стихотворный текст. Ударим нашим креативом по их разгильдяйству.
Ладно. Надо просто доработать последнюю пару. И домой. А по поводу песнопений и номеров самодеятельности – можно будет посоветоваться с Левой. Она даже негромко рассмеялась. «Посоветоваться с Левой». Что-то странное происходит в ее жизни. Заставляющее глупо улыбаться.
До конца пары оставалось минут тридцать – группа тупила, пришла не то, чтобы подготовленная. И ковырялась в иероглифах с весьма заметным отвращением. Вот спрашивается – зачем тогда вообще заниматься китаистикой, если от этого не получать удовольствия? Зачем вообще учиться, если тебя от этого не прет. Не понятно.