— Возвращайся к завтраку и кушай хорошо, — донеслось с кухни.
— Да! — улыбнулась я.
В холл вышел Морган.
— Быстрее! — покосился он на кухню. — Мне надо в лавку — посуду заказать в дом.
— Не стоит! Я возьму парадный сервиз! — раздалось из кухни.
Мы кивнули — и бросились бежать.
— Уф, — сказал Морган. — Думал, убьет.
Он не спрашивал, куда я собралась. Наверное, Ари ему все рассказала и подослала меня проводить. А может, и нет. В любом случае об этом я уже просто не в силах переживать — слишком сильно и так стучит мое бедное сердце.
— Я слежу за тобой, — буркнул Морган, и исчез на соседней улице.
Вот уже и знакомый особняк. На втором этаже, несмотря на рассвет, горят огни. Кажется, я выбрала неподходящее время, чтобы идти в гости. Чтобы сказать правду… Ох, да разве можно вообще для такого выбрать подходящее время?
Я все замедляла и замедляла шаг. Что, если его нет дома? А если он спит? А если я не вовремя? И…
— Решилась — иди! — Морган вырос, словно из-под земли!
— Морган! Ты… Ты меня напугал.
— Я?! Иди уже…
Дворецкий снова исчез, а передо мной распахнулась, дверь: герцог Арктур, хмурый и взъерошенный, выскочил на порог собственного дома.
— Алекс?!
— Все в порядке, — я поняла, что у меня трясутся губы. — Нам надо поговорить.
Оборотень пригладил золотую гриву. В зеленых глазах вспыхнул огонь. Вспыхнул — и тут же погас.
— Прошу.
Мы пересекли холл, который можно было использовать под бальную залу, свернули направо. Из-за двери, которую он явно собирался открыть, были слышны разговоры и звяканье посуды.
Ральф поморщился:
— Погоди. В гостиной убираются слуги. Пойдем в кабинет. Будешь кофе?
Отрицательно качаю головой.
Еще одна дверь. Если так пойдет, то я растеряю всю свою решимость, которой и так не много.
Оборотень пропускает меня вперед, заходит следом, загораживая собой дверь и не сводя с меня напряженного взгляда зеленых глаз.
Он молчит. И я тоже… молчу. Ругаю себя, уговариваю. Корю. Напоминаю, что обещала Ари, но… слов нет. Нет и все, хоть плачь.
Закрываю глаза — это просто пытка какая-то!
Ральф издал непонятный звук и шагнул ко мне. Он часто дышал, казалось, между нами дрожит от напряжения воздух. Миг — и я в его объятиях.
— Я должна признаться, я…
Дрожь бьет меня всю, от головы до самых пяток, мне трудно говорить, от страха и возбуждения перехватывает дыхание, но не в этом дело, а в том, что он все равно меня не слышит! Оборотень, крепко прижимая меня к себе, запустил одну руку в волосы, сжал в кулак, потянул вниз и стал смотреть в глаза, не отрываясь.
— Признаться… в чем?
— Я должна была тебе давно сказать. Алекса не существует. То есть Алекс — это не он… Не я…