— Оборотень показался странным, — доктор посмотрел мне в глаза. — Я решил проверить.
— Благодарю, — глухо отозвался герцог Арктур.
— Я такое уже наблюдал. Симптомы были похожи.
В голосе господина Моэра промелькнули нотки сочувствия, и от этого мне вдруг стало страшно. Так страшно, что захотелось спрятаться. Под стол. Взять с собой спиртовку, кусочек серебра и тянуть, тянуть серебряные нити; плести, плести из них тугую, плотную, густую паутину, а потом опутать ею льва с ног до головы.
Может…может быть тогда ему станет легче?
— И что теперь делать? — прошептала я.
— Пока — тянуть время. Не показываться на арену предков, — нахмурился доктор.
Лицо старика было серьезным. Озабоченным. Откуда он столько всего знает? Насколько я помню — доктор Моэр был нелюдим. Отец часто подтрунивал над его отшельническим образом жизни. Мол, настолько ненавидеть людей, при этом отдавая все свои силы на то, чтобы у них ничего не болело…
— Скажите, доктор Моэр, а… — в следующий момент я просто забыла, что хотела спросить, потому что оборотень развернулся и направился прочь.
— Постойте! Слышите? Да подождите же вы! — кинулась я за ним.
Зачем? Зачем я это делаю? Бегу со всех ног, хватая ртом воздух… Зачем? Почему? Почему сердце стучит, заходится от горя?
Я пыталась его догнать. Пыталась представить, что он чувствует в этот момент, когда жизнь рухнула?
— Алекс, стой! Это не… — слышится за спиной голос дворецкого.
Я знаю, Морган. Я знаю. Это не правильно — бежать за ним, это бесполезно сейчас что-то ему говорить, надо подождать, пусть он осознает, успокоится, придет в себя, сейчас слова бессмысленны, я сделаю только хуже…
Я знаю! Знаю, но я… НЕ МОГУ! Я просто не могу сейчас его оставить. Одного. С этим ужасом, страхом и болью. Слышите? Не могу!
Герцог уходил. Уходил все дальше, с прямой спиной и сжав кулаки, неся трость навесу.
— Герцог Арктур! По… Подожди. те…
Он остановился. Повернулся в мою сторону. Лицо оборотня не выражало ничего. Бледное. Застывшее. Как посмертная маска в музее.
— Алекс! — Морган, хрипло дыша, со всей силы оперся мне на плечо. — Алекс, — начал дворецкий, который все это время, видимо, бежал следом, — Алекс… Алекс, послушай! Сейчас не стоит. Понимаешь? Ты сделаешь только хуже. Ему надо успокоиться, придти в себя…
Я слушала дворецкого — слова доносились как будто из-под толстого, очень толстого, плотного слоя ваты. Кровь стучала в висках, а фигура герцога Арктура медленно таяла в толпе.
— Алекс! — я дернулась, словно от удара и скинула руку дворецкого с плеча.
— Алекс!
— Я сейчас вернусь, Морган.