- Извините, - буркнул паренек.
- Данька! прикрикнула на него пожилая женщина. Глаза дома забыл? Вот скажу я матери, смотри!
- А чего он встал посреди дороги, баба Поля? возмутился пацан, покосился на меня и снова помчался вперед.
Я проводил взглядом шкета Даньку и усмехнулся. Тетя Поля не меняется, мне она когда-то кричала так же. Подходить к женщине я не стал. Мне очень хотелось поздороваться и узнать, как у нее дела. Быть может, даже послушать сплетни о тех, кого я знал. Но не хотелось долгих расспросов о себе. Бросив взгляд на подъезд Машки Светловой, я поджал губы и направился к своему.
- А вы к кому? спросила бдительная тетя Поля.
- К Свешниковым, - ответил я и остановился перед домофоном, усиленно вспоминая номер Колькиной квартиры.
- А что вам от них? тетя Поля подошла ближе, но на мое счастье домофон известил, что открыто, и я быстро шагнул в подъезд.
Ощущение нереальности происходящего было таким сильным, что я дотронулся рукой до стены, убеждаясь в том, что она настоящая. Так и пошел наверх, скользя кончиками пальцев по голубой краске, попутно вспоминая фамилии соседей.
Первый этаж: Новиковы, Афанасьевы и Аделаида Никифоровна, древняя старушка, которая угощала нас вкусными сухарями. Дядя Петя Новиков веселый и вечно пьяный работяга, его жена, тетя Лена, под стать мужу, только не пила. Она была хохотушкой. Этакая веселая румяная булочка. Афанасьевы интеллигенты, держались особняком.
Второй этаж. Петровы большая и шумная семья. Что ругались, что веселились, все делали с размахом и на весь двор. Ивлева Алена одинокая молодая женщина, вечный предмет обсуждения дворовой полиции нравов. Северянин это фамилия мужика, жившего в третьей квартире на втором этаже. Поговаривали, что он захаживает к Алене, но было ли такое, никто точно не знал. Северянин женился, когда мне было шестнадцать, и уехал в другой город, а квартиру сдал. Жильцы там менялись достаточно часто.
Третий этаж. Железновы, Свешниковы и Ивановы. Я посмотрел на свою бывшую квартиру. Сейчас тут стояли металлические двери, а когда-то были деревянные, обитые коричневым дерматином. С нами жила бабушка, отцова мама. Она строго следила за тем, чтобы у меня были чистые уши и шея, сделаны уроки, но, главное, чтобы ребенок был накормлен. Бабушка тайно от родителей давала мне деньги на кино и мороженое и душевно ругалась с теми, кто приходил на меня жаловаться. Если родители наказывали меня, не брезгуя ремнем, то бабушка свято верила, что на Димочку наговаривают. А если что и сделал, то «молодо-зелено, погулять велено» и отстаньте от мальчишки, еще поумнеет. Бабуля моя